– Лизку! – смело поправил его Леха.
– Да, точно, Лизку!.. Пересмеял я Лизку, насмешил тоску...
– Полегчало?
– Не то слово... Знаешь, я теперь понял, нельзя любить баб!..
Что-то новое появилось в нем. Будто уже не тот маменькин сынок разговаривал с Лехой. В один день повзрослел Костик. Даже голос его заматерел. Женщин бабами называть стал.
– Нельзя, – вроде бы согласился с ним Леха. И тут же усомнился: – Хотя кто его знает...
– Любовь – это зло, – покачал головой Костик. – Любишь, любишь, а потом раз... А-а...
Он махнул рукой и замолчал. В мысли свои не очень-то веселые ушел.
Они подъехали к заводу. Остановились перед воротами, которые начали медленно-медленно перед ними открываться. И возле контрольно-пропускного пункта Леха вдруг увидел Наташу. В легкой кофточке, в короткой юбочке, в туфлях на высоком каблуке. Красивая, свежая, волны очарования...
– Начинайте без меня, – сказал Леха Костику.
И вышел из машины. Подошел к Наташе.
– Ты не меня ждешь? – с долей небрежности в голосе спросил он.
– Может, и тебя, – пожала она плечами.
И грустно посмотрела на него.
– А вообще, я жду маму...
– Зачем? Подвенечное платье пойдете выбирать?
Не хотел он этого говорить. Так получилось. Это прозвенела струнка уязвленного мужского самолюбия.
Никак не ожидал он, что у Наташи есть хахаль. Может быть, самомнение виновато. Оно говорило, что все девчонки в этом мире созданы только для него, для знаменитого Алексея Белова... А ведь Наташа уже взрослая. И притом хороша собой. Ценный приз для любого мужчины.
– Леша, ну зачем ты так? – обиделась Наташа. – Даже если я собираюсь замуж за Митю, что здесь такого?
– А ты правда за него замуж выходишь?
– Почему бы и нет. Мне уже почти двадцать... Мне что, всю жизнь в девках просидеть?
«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся...» Есть такая песня. Все как в жизни...
– А ты за меня замуж выходи! – вырвалось вдруг у Лехи.
Неожиданно вырвалось. Для него самого. Но только он не запаниковал, даже не подумал о том, чтобы взять свои слова обратно.
Он вдруг понял, что любит Наташу. Не зря же он вчера так переживал, когда увидел ее с Митькой, братом Танюхи. Все внутри у него тогда перевернулось. Весь концерт сам не свой был, на автопилоте номер отработал. Не улеглась волна, потому и потянуло его на подвиг. Раньше в кабак с девчонкой какой-нибудь приезжал. Водочки попить, повеселиться. А вчера Костика за собой потянул. Тоску проститутками глушили...
Хотел Наташу забыть. Да не получилось. Увидел ее, и контроль над собой потерял. Вместе с головой.
– Замуж? За тебя? – Наташа была потрясена. – Ты что, серьезно?
– А почему бы нет? Разве нам будет плохо вместе?
– Не думаю, что хорошо...
– Почему?
– Не знаю...
Знала она все. И Леха знал. Ненадежный он для семейной жизни. Слишком много вокруг соблазнов. И девчонок красивых море, и все они у его ног... А Наташа может ему скоро надоесть...
Он вдруг понял, что надо дать задний ход. Нет, не отказаться от своих слов. А просто отложить этот разговор на потом. Сначала надо в своих чувствах основательно разобраться, взвесить все «за» и «против»...
– Думаешь, я еще молодой?
– Молодой, – кивнула Наташа. – И слишком горячий... Остыть тебе надо.
– Может, ты и права... Подумать мне надо. Вместе с тобой... Давай вместе подумаем?
– О чем?
– Подходим мы друг другу или нет?
Может, он молодой. Может, слишком горячий. Но сейчас Леха ощущал в себе мудрого обстоятельного мужчину. И говорил в соответствии со своими ощущениями.
– Что, прямо здесь?..
– Зачем? Давай встретимся сегодня вечером.
– Я сегодня не могу.
– Митя, да?
Чинный степенный мужчина куда-то вдруг исчез. Остался резкий вспыльчивый пацан.
– Тебя это удивляет?
– Скажи своему Мите, чтобы он отваливал от тебя... Или мне самому это сказать?
– Не надо, – подозрительно быстро ответила Наташа.
– Почему?
– Ему не нравятся твои дружки...
Еще бы ему нравился Аркаша со своей гвардией. Крепко они вломили этому придурку в прошлом году. Перед тем как тачку у него угнать. На всю жизнь Митя эту встречу запомнил.
– Он тебе что, все рассказал?
– А у него нет от меня секретов.
– И про Танюху рассказал?
– И про Танюху...
Знает гад, как склонить чашу весов в свою сторону. Мол, он такой хороший. За честь опороченной сестры вступился. Потому что женщин уважает. А вот Леха – он плохой. Танюху обрюхатил. И жениться на ней не захотел...
– Танюхин ребенок не от меня...
– Какой ребенок? – с упреком спросила Наташа. – Ты ничего не знаешь. Потому как ничем не интересуешься. Тебе совершенно наплевать на девчонку... Она, между прочим, аборт сделала. И неудачно. Теперь у нее никогда детей не будет...
– А я-то в чем виноват?
– Ты еще спрашиваешь... Кобель ты. От таких, как ты, одни несчастья... А ты, наверное, еще и героем себя ощущаешь. Героем-любовником. Казанова, Дон Жуан... И я тебе нужна для «подвига», знаю... Замуж мне предлагаешь, как только язык у тебя повернулся?..
– Да я серьезно...
– Нет, я не могу тебе поверить. Не могу... Извини, мне пора...
Наташа повернулась к нему спиной. И медленно побрела к остановке. Даже маму свою не дождалась. А может, мама – это предлог. Может, она из-за него, из-за Лехи сюда пришла.
Ему хотелось догнать ее, остановить. Объясниться. Но ему было стыдно. Ведь она права. Что ему нужно от девчонок? Только одно: сунул-плюнул. Это называется заниматься любовью. Дурацкое определение. От такой любви никому не нужные дети. И от настоящей любви тоже дети – но они нужны и отцу и матери...
А ведь он сам всю жизнь нужен был только матери. Отца он не знал. Летчик-испытатель. Эта версия не выдерживала никакой критики. Возможно, его отец и был летчиком. Но летчиком-залетчиком. Как и сам Леха сейчас, летал он когда-то от одного цветка к другому. Для него кураж, а девчонкам залет. И мама его вот так залетела, Лехой разрешилась. А отец его и знать об этом не знает. Продолжает где-то свой полет. Или уже приземлился на каком-то никому не известном аэродроме...
И Леха летает. Девчонок брюхатит. И горя не знает. Главное, чтобы ему самому хорошо было... И ему было хорошо. Всегда. Только вот сейчас худо...
Казанова он, Дон Жуан... Да паразит он самый натуральный, трутень – вот он кто...
