машину. Но, видимо, девка задалась целью совратить его. И нет-нет, высовывала из-за занавески свою ручонку и словно бы невзначай касалась его – то за ухом проведет, то плечо приласкает. В конце концов Егор не выдержал. Девка-то смазливая. И фигурка у нее, должно быть, отменная...
Как только Сашка разделался с ней, Егор остановил машину.
– Егорыч, ты чего, тоже на сладкое потянуло? – весело спросил напарник.
– А сладко?
– Не то слово. Мед натуральный, отвечаю... Мы с тобой напарники или нет? Должны менять друг друга?
– Обязаны!
Егор уступил место Сашке, а сам полез на полати. Маргоша встретила его с распростертыми объятиями. Фигурка у нее в самом деле замечательная. Упругое тело, плоский животик без капли лишнего жира, ножки тонкие, длинные. И на личико она очень даже ничего...
Она расстегнула поясной ремень, стянула с Егора штаны вместе с трусами, но только до колен. Легла под него, обхватила его ногами, подалась к нему тазом. На губах развратная улыбка, в глазах блядский огонек. И внутри у нее пылает страстный огонь. Но Егор обжечься не боялся и смело впился в нее по самое некуда.
И в это время он услышал, как распахивается дверца. И Сашкин голос:
– Э-э, мужик, ты куда?
– Я не мужик! – зарычал на него чей-то злой грубый голос.
Егор отдернул занавеску и увидел в кабине крепкого парня в черной маске. Он размахивался, чтобы ударить Сашку монтировкой. И ударил. Сашка схватился за голову и, теряя сознание, сполз на сиденье.
Егор не считал себя героем. Но в таких ситуациях у него срабатывал инстинкт самосохранения. А лучшим способом защиты он считал нападение. Он двумя руками схватился за монтировку, хотел вырвать ее из рук нападавшего. И, возможно, ему бы это удалось. Но Маргоша неожиданно обхватила его голову руками, повисла на нем. А в кабину тем временем влез второй налетчик. Егор увидел стремительно надвигающийся на него кулак. Из глаз брызнули искры, в нос ударил запах ржавчины, голова поплыла. После второго удара в глазах погасло...
Очнулся Егор в придорожном кювете. Рядом в снегу с разбитой головой валялся Сашка. А их фура уходила вдаль по дороге, весело мигая габаритными огнями. Гнаться за ней было бесполезно...
Их подобрали братья-дальнобойщики. Сашку отвезли в ближайшую больницу. А Егора подбросили до самой Москвы.
На оптовом складе его ждал босс. Но ждал с грузом. Надо было видеть его лицо, когда Егор объяснил ему, что с ним случилось. Долго объяснять не пришлось, его вид был наглядным свидетельством разбойного нападения – нос распух, глаз подбит...
– Где груз?! – в бешенстве заорал Денис. – Где пиво?!
Это был молодой парень лет двадцати. Холеное лицо, прилизанные волосы, двубортный костюм. Новые хозяева жизни. Егор в отцы ему годится, а он орет на него благим матом. И ему невдомек, что делать этого он не имеет права. Но нет, он считает, что ему можно все.
– Я же сказал, что нас ограбили, – тяжко вздохнул Егор. – И машину забрали, и груз... Сашка в больнице с травмой головы. Я, как видите, здесь...
– Да меня не волнует твоя машина! Меня не волнует твой чертов Сашка! Меня волнует только груз!.. Ты знаешь, сколько стоит это пиво?
– Знаю, – подавленно кивнул Егор. – Много. Мне столько за всю жизнь не заработать...
– А я заработал! Я на этот груз заработал! Я, может быть, все свои деньги в эту партию вложил!.. Ты мне, скот, за все заплатишь!!!
– Это кто скот? – нахмурился Егор.
– Ты – скот! И твой Сашка – скот!
– Я не скот. Я пролетарий!
– Кто?! – оторопело уставился на него Денис.
– Я – рабочий класс! А ты буржуй!.. Мироед ты! Из-за вас все беды! Из-за вас бандиты кишмя кишат!
– Заткни пасть, пролетарий! А то будешь сейчас лететь дальше, чем видишь!
– Ты как со мной разговариваешь, сосунок! – не на шутку разозлился Егор.
– Урод ты! Как с уродом с тобой и разговариваю!
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения. Егор хорошо помнил скульптуру, где затравленный буржуями рабочий человек вырывает из мостовой булыжник, чтобы швырнуть его в классового врага. В ушах загудели боевые трубы – «Вставай, проклятьем заклейменный...».
Денис Хольнев понял, что с дальнобойщиком происходит что-то не то. Но было уже поздно. Егор от души размахнулся и заехал ему кулаком по физиономии так, будто перед ним стоял тот самый бандит в маске, который выкинул его из машины...
2
Игнат обычно просыпался сам. Внутренний будильник подавал сигнал ровно в шесть утра. И сегодня этот сигнал бесцеремонно вытянул его из сна. Он глянул на часы. Стрелки показывали шесть часов. Не подвел его природный хронометр...
Хотелось немного понежиться в постели. Но правильный пацан не должен быть неженкой. Настоящий пацан должен вести спартанский образ жизни. А залеживаться в койке он может только на зоне, чтобы лишний раз позлить вертухаев. Сейчас же он сам себе надзиратель, а зачем злить самого себя?
Но правильный пацан имеет полное право получать кайф от женского тела. Игнат вплотную притерся к Виоле, рукой коснулся ее груди. Соски затвердели, на сочные губки наползла сладкая улыбка. Игнат провел ладонью по голому животику, пальцами протоптал дорожку к райским кущам. Было бы здорово, если бы Виола раздвинула ножки.
Но она лишь открыла глазки. И блаженная улыбка сменилась гримасой разочарования.
– Сколько времени? – недовольно спросила она.
– Шесть.
– Я и так знаю, что рано! Не приставай!
Она отгородилась от него одеялом, повернулась на правый бок. Засыпая, пробормотала:
– Купишь машину, тогда приставай хоть в час ночи...
– У тебя же есть «Ауди».
– А я «мерс» хочу, чтобы получше, чем у Лики...
Трудно найти аргументы против женской логики.
– Я подумаю, – не очень весело вздохнул он.
– И я подумаю...
Виола всегда думает, прежде чем ему отдаться. Она может быть предельно страстной и сделать ночь настоящим праздником. Но перед этим нужно сделать ей крутой подарок – кольцо с бриллиантом или, например, норковую шубку. Деньги на карманные расходы, модные шмотки – это было для нее мелочью. И после таких подарков она вела себя с ним так, будто он был ей что-то должен. Но в себя впускала...
Такое положение вещей Игната не устраивало. Женщина должна любить мужчину бескорыстно. Но он не мог порвать с Виолой. Скоро год как они вместе. Но насытиться ею он никак не мог. И заводился только при одной мысли о том, что может лечь с ней в постель. Не сегодня-завтра она снова допустит его к своему телу, и острота ощущений будет как в первый раз... Виола была красивая и всегда желанная. Поэтому он и терпел ее выкрутасы. Это с мужиками он был неприступным, властным и жестким. А с женщинами он давал слабину. И не очень-то стыдился этого...
С Виолой он жил на съемной квартире. Три комнаты, румынская мебель, японская аппаратура. Она все собиралась завести кошку. Но ему эта идея не очень-то нравилась. Виола и сама как кошка – мягкая, пушистая, живет у него дома, но как бы сама по себе. Если что, может и зашипеть, и коготки свои показать...
Все бы ничего, но с каждым днем она шипела все чаще. Коготки, правда, не распускала. Но еще, как говорится, не вечер.
Игнат размял зачерствевшие за ночь мышцы, пофыркал под ледяным душем, сварганил себе кофе и
