Через день его запихнули в «воронок» и повезли в прокуратуру. Там его ждал следователь с вытянутым, как у щуки, лицом. И глаза у него щучьи. Взгляд холодный, скользкий.
Следак зачитал текст обвинительного постановления. Так и есть, на него вешали попытку похищения автомобиля «ВАЗ-2106».
– Да нет, товарищ следователь, вы что-то путаете. Не мог я угнать машину. – Серега удивленно вытаращился на мента.
Хлопчик его сдал, поэтому у него просто не могло быть шансов на спасение. Но первая заповедь арестанта гласила, что нельзя признавать свою вину. Во всяком случае, до тех пор, пока тебя не взяли за задницу мертвой хваткой.
– Во-первых, я вам не товарищ. А во-вторых, никто и не говорит, что вы угнали машину, – скупо усмехнулся следак. – Вам помешал наряд патрульно-постовой службы.
– Да нет, не было ничего. Я дома в это время был...
– В какое время? – тут же поймал его на слове следак.
– Ну, когда машину угоняли.
– А вы откуда знаете, когда и какая машина угонялась?
– А-а, так вы говорили, – поплыл Серега.
– Ничего я не говорил... В общем, так, Кирсанов, не буду я себе и тебе голову морочить. Ни к чему это. Доказательства твоей вины налицо. Поэтому давай не будем ваньку валять. Ты пишешь чистосердечное признание, мы оформляем дело и отправляем его в суд. Ты получаешь свои законные три года, отправляешься на общий режим, а там, глядишь, амнистия или условно-досрочное освобождение. Вернешься домой, начнешь новую жизнь... Ты же хочешь начать новую жизнь?
– Вообще-то меня моя жизнь устраивала, – пожал плечами Серега.
– Неужели тебе нравилось воровать? – нешуточно удивился следователь.
– Да не воровал я никогда... Разве что у отца один раз червонец стибрил. Он мне так тогда всыпал...
– Да, Сергей Александрович, не теряетесь вы, – покачал головой мент. – Только не получается у вас на дурака играть. Глазки у вас бегают... А вот у меня взгляд твердый. Знаете почему? Потому что есть у меня доказательства вашей вины... Курточка-то ваша на экспертизе побывала.
– При чем здесь курточка? – похолодел Серега.
– Да при том, что вы в этой курточке от милицейского патруля удирали. И имели неосторожность за проволоку зацепиться. Патрульные милиционеры обрывок вашей куртки нашли, нам передали, а мы его к делу приобщили... Ну так что, Кирсанов, будешь дальше дурака валять?
Факт убийственный. Если клочок болоньевого материала и сама куртка приобщены к делу, отпираться бесполезно... Странно, а почему следователь про Хлопчика ничего не говорит? Наехал бы сейчас на Серегу да взял его на пушку тем, что его подельник во всем сознался... А может, и не смогли менты взять Хлопчика. Ведь он же не был в отрубе, когда менты появились. И от хозяина машины ушел, и от ментов...
– Не буду, – повесил голову Серега.
– Ну вот и ладненько. Я человек добрый. У меня и у самого сын растет, четырнадцать лет уже. Тебя, если честно, я не понимаю. А вот родителей твоих мне очень жаль. Хорошие у тебя родители. Отец мастер цеха, мать повар на заводе. Рабочий класс, пролетариат... Ну да ладно. Все будет нормально. Сейчас пишешь чистосердечное признание... Да, кстати, как того парня зовут?..
– Какого парня?
– Ну того, который с тобой был.
– А кто со мной был? – вытаращился на следователя Серега.
– Кирсанов, я тебя по-хорошему прошу, бросай свои заморочки. И без того голова замороченная. Думаешь, ты у меня один такой? У меня без тебя еще восемь дел в производстве... Так как дружка твоего звали?
– Не знаю, про кого вы говорите. Я один был...
Следователь набрал в легкие воздуха, медленно выдохнул его с выражением безмерного разочарования.
– Кирсанов, ты не можешь понять одной простой вещи. Сейчас тебя может спасти правда, и только правда. Облегчишь работу мне, а я в свою очередь облегчу твою участь, поверь мне... Давай-ка, выкладывай все начистоту. А то ведь я за протокол возьмусь, и уплывет твое чистосердечное признание. И приплывет к твоему сроку еще пара годков...
– Да не было со мной никого, – упрямо гнул свою линию Серега.
Он ни за что не сдаст ментам Хлопчика. Во-первых, он не сдает друзей. А во-вторых – спасибо Шороху, – он знает, что наличие сообщников утяжеляет статью Уголовного кодекса.
Следователь сделал несколько кругов с пикировкой. С одной стороны зашел, с другой, и все без толку. Серега мертвой хваткой держался за свое. Не было с ним никого, и точка.
– Врешь ты все, Кирсанов, – уныло вздохнул следак. – Был у тебя сообщник, был. И поверь мне, на суде мы это докажем. И кражу докажем. Лет на десять загудишь, браток...
– Какая кража? – возмутился Серега. – Я не собирался красть машину. Я просто покататься хотел...
– Да что ты говоришь? – Похоже, мент был готов к такому повороту. – Нет, дружок, ты угонял машину с целью хищения. А это статья сто семьдесят пятая...
– Да нет, говорю же вам, я просто покататься хотел...
– Ну да, скажи еще, отмычку на улице нашел. И свечной ключ заодно...
– Какая отмычка? Какой ключ? – возмутился Серега.
От всего этого он давно избавился. Надо было и куртку выбросить, тогда бы менты хрен что доказали.
– И отмычка у тебя, Кирсанов, была, и ключ...
Следак задумался. Достал сигарету, закурил. Сереге не предложил. Дурной знак.
– В общем, так, Кирсанов, машину ты угнал без цели хищения, – выдыхая дым, постановил он. – И действовал без сообщника. Так и запишем. По сто восемьдесят пятой пойдешь, без отягчающей...
– А это сколько?
– До трех лет лишения свободы.
Серега не смог сдержать вздох облегчения. Три года – это не так уж и страшно. Тем более что суд может всего два года дать. Что, впрочем, вряд ли. Была бы явка с повинной или хотя бы чистосердечное признание, тогда еще можно было бы на что-то надеяться. И прошлое у него не очень. Имел приводы в милицию, исключен из школы, нигде не работает, ведет асоциальный образ жизни, и так далее и тому подобное... Ну да ладно, он свои три года отсидит. Считай, что три года в морфлоте отслужит.
Из кабинета следователя Сергей выходил с легким сердцем. Из прокуратуры прямым ходом его повезли в городской следственный изолятор.
От мрачных серых стен веяло тоской и безнадегой. Но Серега не отчаивался. Уже сейчас для него начинался отсчет трех долгих лет. Он выдержит. Он все выдержит. И выйдет на свободу с чистой совестью.
Глава пятая
1
В отстойнике Серега чувствовал себя как в могильном склепе. Темно, холодно, сыро, гнойный смрад. Здесь он провел целую ночь. И очень надеялся, что сегодня его заберут отсюда и отправят в нормальную хату.
Ближе к обеду вертухай выкликнул его фамилию. Он вышел из сборной камеры, зашел в крохотный боксик размерами метр на метр. Это был первый этап тюремной прописки. Здесь все официально. Обыск, куча анкетных вопросов.
Серега прошел через всю эту нудную канитель, и в сопровождении конвоира его отправили в тюремное крыло, где сидели несовершеннолетние.
С одной стороны, на малолетке неплохо. Там собрана безусая молодежь, с которой не так уж трудно будет найти общий язык и состыковаться по жизненным интересам. Но в то же время несовершеннолетние юнцы – самая отмороженная часть тюремной братии. Шорох рассказывал о беспределе, который царит на
