– Не надо девочек, – отказался Ростислав. – Устал я от них. А вот водочки можно выпить...
– Водочка у меня хорошая. Настоящая «смирновка»...
– Хорошо живете.
– Не жалуюсь.
Еще бы он жаловался. Ростик для него такие деньги зарабатывает... Хватит на чужого дядю горбатиться. Кончилось время партийных деятелей.
– Ну так что, баньку топить?
– А что, больше некому этим заняться? – Некому. Один я здесь. Как перст один... Только вот иногда девочки у меня бывают...
– Тогда давайте без баньки обойдемся. У вас тут в гостиной тепло. Люблю, когда огонь под ухом трещит... А сегодня девочек не ожидаете? – усаживаясь в кресло, спросил Ростислав.
– Да ну их. Я тоже от них устал... Я тут на днях с водкой перебрал. Так хорошо все начиналось. Банька, девочки, а потом провал памяти. Ничего не помню...
– И задница болит.
– При чем здесь задница? – чуть не поперхнулся от возмущения Старых.
– Да говорят, вы не только с девочками гуляете. Слышал я, что вы и с мальчиками балуетесь...
– Ростислав! Что ты несешь? Ты что, пьян?
– Что, глаза красные? Так это я видиков насмотрелся... Кстати, могу дать вам фильм один посмотреть. Лично мне он не нравится, потому что про гомиков. А вам в самый раз будет.
– Ты что, белены объелся? – в гневе вскричал Артем Данилович.
Но Ростислав его не слушал. Он молча поднялся с кресла, подошел к видеомагнитофону, вставил свою кассету. Кино закрутилось.
Это нужно было видеть. Артем Данилович был совершенно голый. Колени на полу, голова и руки на кушетке. А сзади к нему пристроился такой же голый мужик в маске. Нетрудно было понять, чем они занимаются.
– Что это такое? – хватаясь за сердце, взвыл Старых.
– Артем Данилович, неужели вам нравится
Ростислав в упор и безжалостно смотрел на своего бывшего покровителя. Было б здорово, если бы того хватил удар от увиденного. Возни было бы меньше.
Но Старых не собирался умирать от сердечного приступа. Лицо его потемнело, глаза налились кровью. Он медленно поднялся с места и сделал шаг по направлению к Ростиславу.
Но тот знал, как его остановить. Достаточно было выхватить из кобуры пистолет и направить его на разбушевавшегося развратника. Это был газовый «вальтер», но Старых этого не знал. Смерти он боялся больше, чем позора, поэтому застыл на месте как вкопанный.
– Зачем?.. Зачем ты это сделал?
– А что я сделал? – ядовито усмехнулся Ростислав. – Между прочим, мы живем в правовом государстве. И, как гражданин своей страны, я имею полное право знать правду... А правда, скажу вам, ужасная. Нельзя жить с такой правдой. Лучше умереть...
– Какая же ты мразь! – рявкнул Старых. – Ты – гадюка, которую я пригрел на своей груди.
– Ох, только давайте без пафоса!.. Между прочим, еще неизвестно, кто кого пригрел...
– Теперь я знаю, кто Фокина подставил... Надо же, какая ты мерзость!
– Может, хватит болтать, а? Давай, пердун, хватайся за сердце и подыхай...
– А-а! Так вот ты чего ждешь? Ты думал, у меня мотор откажет? – восторжествовал Артем Данилович. – Так знай, сосунок, сердце у меня крепкое. Я еще тебя, паскуду, переживу...
– Ну это вряд ли...
Ростислав видел, как в комнату тенью шмыгнул парень в кожаной куртке. Он мягко подкрался к жертве и сунул ему под нос тряпку с хлороформом. Старых несколько раз дернулся и затих. И тут же в зале появился Вадим.
Дальше все было просто. К люстре подвесили веревку с петлей, затем втянули в нее бесчувственного Артема Даниловича и бросили его болтаться в воздухе. Под тяжестью его тела шейные позвонки сломались в два счета.
– Ну вот и все, не выдержал мужик позора, – кивая на видеомагнитофон, цинично усмехнулся Ростислав.
Вместе со своими пособниками он уничтожил следы своего пребывания в доме. На этом все и закончилось.
Через два дня он уже читал некролог в городской газете. Прожитая Артемом Даниловичем жизнь описывалась в самых светлых тонах. И ни единого упоминания о его тайных «пристрастиях». Но Ростислав уже знал, что в милиции самым серьезным образом отнеслись к оставленной видеокассете. Версия самоубийства не напрашивалась, она внаглую и нахрапом влезла в ментовской протокол. Не выдержал мужик испытания позором, потому и полез в петлю.
Уголовное дело было возбуждено. Но не по факту гибели Старых, а по факту доведения до самоубийства. Кто-то ж поимел Артема Даниловича, кто-то ж заснял это действо на видеопленку. Но до правды ментам ни в жизнь не докопаться. Только Ростислав и Вадим знают, кто подложил его под мужика, кто стоял над ним с видеокамерой. Но, естественно, об этом они никому не расскажут. Им в тюрьму садиться не резон...
3
Ростислав мог собой гордиться. Преуспевающий банкир, два телохранителя в свите, под рукой надежный человек, ради него готовый на убийство. А Вадим сложа руки не сидел. Он уже создавал при своей службе особую зондеркоманду. И не безуспешно. Оказалось, этот мир полон людей, которым убить человека что плюнуть. Да что далеко ходить. Сам Ростислав из таких. Он чувствовал в себе силы не только созидать, но и разрушать. И Коновала с его мордоворотами он больше не боится. Пусть его боятся...
Ростислав считал себя крутым. И что, он должен простить Кирсанова, который увел у него жену? Он что, должен смириться с потерей Стеллы и детей?..
Нет, он не должен гоняться за ней. Это унизительно – просить ее вернуться. Но он готов ползать перед ней на коленях, умолять... Только на колени он становиться не будет. Он гордый. А Стеллу он вернет. Обязательно вернет. Но не факт, что он ее простит. Хотя кто его знает...
Для начала он встретился со Стеллой. Это было нелегко, потому что она его избегала. Но все же встреча состоялась. В небольшом уютном кафе, где, кроме них, не было никого.
Стелла держалась скованно. И все время смотрела куда-то в сторону.
– Зачем ты меня сюда позвал? – спросила она.
– Странный вопрос. Ты моя жена, и я имею право тебя видеть...
– Бывшая жена, – уточнила она.
– Не говори так. Ты не должна так говорить...
– Ну, не тебе решать, что мне можно говорить, а что нет.
– Ты неправильно себя ведешь, Стелла. Даже если ты не со мной, ты все равно была и остаешься матерью моих детей...
– Вот только детей трогать не надо. Они здесь совершенно ни при чем...
– Как это ни при чем? Они мои дети, и они всегда будут при чем.
– Ростислав, я понимаю, что сделала тебе больно. Но и ты меня пойми. Не люблю я тебя. Не люблю!
– Не любишь – и не люби. Будем жить без любви.
– Я не буду с тобой жить, и ты прекрасно это знаешь. Не надо выдавать желаемое за действительное...
– Это ты выдаешь желаемое за действительное. Ты не можешь жить с Кирсановым. И ты не будешь с ним жить.
– Ну что ты заладил – будешь, не будешь. Не буду я с тобой жить, и все... Пойми ты наконец, ничего страшного не произошло. Сколько других людей разводятся, и ничего. Рано или поздно жизнь
