на любое дело подпишутся, любому мозги вправить согласятся. Без тормозов, короче, компашка. Витек пять лет в армии отслужил – два года в десантуре и три года в дисбате. У Михася брат третий срок уже мотает. Политех и сам сидел за изнасилование. Дрон когда-то боксом всерьез занимался, пока последнюю извилину в голове перчатками не разровняли. На других охранников они свысока посматривали, потому как догадывались о своей особой ценности. Так оно и было, Стас держал их на особом счету, фактически это была его личная боевая команда. Подчинялась она только ему и еще Глебу Панфилову.
– Ты зубы-то не показывай, – нахохлился уголовник. – А то я быстро тебе их посчитаю...
– Короче, что тебе нужно?
– Как что, за пацана с тебя спросить надо бы.
– За какого пацана, за пидора, что ли? – скривился Стас.
Блатной закусил губу. Схватил-таки его Стас за больное место. Теперь это место нужно выкручивать.
– Может, ты и сам пидор?
Вот это он сказал зря. Уголовник ударил его с разгону, кулаком в лоб. Такое ощущение, что глаза поменялись местами. И в мозгах горячо, как будто серной кислотой серое вещество залили.
– Короче, фраер, нам Денис до одного места, – сказал «синий». – Нам твой комбинат нужен. Какие там расклады, что за дела...
– Какой комбинат?
Стас решил включить тупого. Но снова просчитался. Сокрушительный удар в грудь едва не закончился для него летальным исходом.
– Нам нужно знать все, – потирая кулак, продолжал блатарь. – Какой левый товар и по каким каналам гоните, кто за всем этим стоит, кому отстегиваете за «крышу»?
– Какой левый товар? Мы этим не занимаемся, – соврал Стас.
– Кого ты лечишь, лох? Есть у вас цеха темные, и нам все о них известно.
– Ну если все известно, зачем ко мне подъехали?
В этот раз Стасу пришлось приходить в себя после размашистого удара по затылку.
– Ты нам все скажешь, гнида! – зло прошипел уголовник.
– Нечего мне рассказывать...
– Ты чо, совсем не въезжающий? Твоя жена, твой пацанчик у нас в руках. У тебя нет выхода, чухан ты помойный. Ты чо, хочешь, чтобы мы твою жену на круг пустили?..
– Мне все равно, – пожал плечами Стас.
Уголовник долго и внимательно смотрел на него.
– Не, пацаны, а ему все в натуре фиолетово!.. Тебе чо, до фонаря, что с твоей женой будет?
– Жену можно новую взять.
– А ребенок?
– Нового родить.
– Ну ты и мразь! – не выдержал доселе молчавший уголовник с плоским лицом и толстыми тяжелыми предплечьями.
Он ударил Стаса с ноги. Подскочил, сорвал с кресла, швырнул на пол и снова ударил ногой в живот. К нему присоединился и его дружок...
В этот раз Стас приходил в себя долго. То вынесет его в красный туман ужасной реальности, то опять зашвырнет в пучину небытия... Наконец его вынесло на поверхность окончательно. Перед глазами снова всплыла сатанинская рожа мучителя.
– Чо, козел, жену новую можно взять? И ребенка родить, да? А очко себе ты тоже новое вставишь?.. Ща мы тебя сделаем, пидор!
Стас окинул его равнодушным взглядом, небрежно бросил:
– Мне все равно...
Ему действительно было все равно. Во всяком случае, в петлю уж он точно не полезет. Да, пацаны из охраны отвернутся от него, если узнают, что его проткнули. Ну так он просто-напросто прогонит их, возьмет себе новых. А то, что девственности лишат, так это пережить можно. И в том, что его жену изнасилуют, нет катастрофы. Найдет себе другую бабу, создаст новую семью.
Да, его действительно не пугала ужасная для нормального человека перспектива. И это читалось в его глазах...
– Не, ну ты в натуре урод! – в злобе плюнул ему в лицо блатарь.
– Изнутри урод, – кивнул второй. – А снаружи пока еще все в норме. Надо бы в соответствие привести...
– Давай, братуха, начинай!
Стасу забили рот грязными носками, сверху заклеили пластырем, сорвали рубашку и майку. Один уголовник включил музыку, второй взялся за утюг. Минуты через две на голову мученику набросили подушку, и тут же на голую кожу живота поставили раскаленный утюг.
Стас мог перенести моральные страдания – свои и чужие, но физическая боль выбивала из головы предохранители. Он готов был выдать все секреты, лишь бы его оставили в покое.
Подушку с головы убрали, утюг угрожающе завис в воздухе. Обожженное тело представляло собой сгусток невыносимой боли. И одна мысль о том, что утюг снова опустится на обнаженную плоть, срывала все тормоза.
– Бабки где? – спросил мучитель.
Стас ожидал, что из него будут тянуть информацию о комбинате. Но уголовники начали с другого. Перед глазами грозно маячил проклятый утюг.
– В гараже... В яме... Там кирпич нужно отодвинуть...
Он подробно рассказал, как вскрывается тайник. Там у него сорок тысяч рублей. Есть и еще три схрона, но про них он ничего не скажет... Если, конечно, уголовники не продолжат выжигать из него деньги.
Один блатарь отправился в гараж за деньгами, а другой продолжил допрос. Появился и третий. Тот, который доселе находился в комнате с женой Стаса.
– А теперь насчет комбината парочка вопросов... Хата у тебя конкретная, тачка не хилая, бабло вот в гараже... С каких это шишей, а?
– Цеха... Цеха левые на комбинате... – в обморочном состоянии пробормотал Стас.
– И много бабла делаете?
– Да, до миллиона в год...
– Не слабо... И кто за всем этим стоит? Суконкин?
– Суконкин – хрен собачий, он ничего не решает...
– Тогда кто старший?
– Панфилов... Глеб Васильевич... Он раньше директором был. А потом Суконкина за себя оставил. А сам в тени, но рулит все так же...
– Адрес?
– Карла Маркса, дом сорок восемь, квартира девять.
– Суконкина убили. Кто вместо него директором будет?
– Я не знаю... Панфилов решает...
– Он что, большой начальник?
– Нет, но у него связи... Директора наше городское Управление местной промышленности назначает. Но это мелко, Панфилов берет выше. Он может сразу через Москву назначение пробить. Там у него все схвачено...
В комнате появился вернувшийся из гаража уголовник. Улыбка от уха до уха. В руке пакет с бабками.
– Живем, братва! Сорок штук как с куста!..
– Да там не только сорок штук. Там миллионы... Терпила все расклады сдал...
– Так чо, кончать его будем?
– А зачем, пусть живет. В ментовку он точно не ломанется, к своим путь заказан – он же босса своего сдал. Да и не надо его гасить, а то братва решит, что мы с него за пидора спросили...
– С женой его чо делать? Может, того?
