Его качнуло, как баржу на волне. Как баржу, в последний раз отдавшую швартовы... Похоже, он приплыл...
– Вы откуда знаете, что крови не должно быть? – удивленно поднял брови лейтенант.
– Ну... Я приходил в квартиру... Ну после того, как Элеонора исчезла... Неделю назад... Да-да, неделю... Чисто в квартире было... Никакой крови...
Похоже, опер даже не слушал этот вздор. Он просто ждал, когда Глеб Васильевич выговорится. Дождался. И сделал ошеломляющее предложение.
– А давайте-ка мы выбросим вашу повестку. Как будто ее и не было... А пришли вы ко мне для того, чтобы чистосердечно признаться в совершенном убийстве... Это называется явка с повинной. Поверьте, это значительно смягчит вашу участь... Да, и еще один хороший совет. Не стоит выдавать своего сообщника, берите всю вину на себя. Убийство группой лиц является отягчающим обстоятельством, так-то вот...
– Какое убийство?! Какая группа лиц?!. Я не понимаю, о чем вы говорите? – очнулся Глеб Васильевич.
– Ну вы же вдвоем были на свалке, – спокойно сказал опер.
– На какой свалке?! – в ужасе воскликнул Панфилов.
– На свалке, где нашли труп Оскольцевой... Да, вы его залили кипящей смолой, но мы его все-таки опознали... И свидетеля нашли, который вашу машину видел. Четыре «восьмерки», такой у вас номер, так?.. Кстати, свидетель вас опознал.
– К-какой свидетель?! – в обморочном состоянии выдавил из себя Глеб Васильевич.
– Ну имени его назвать я вам не могу, есть такое понятие, как тайна следствия... Скажу только, что когда-то, давным-давно, он работал на пушно-меховом комбинате. Еще до того, как вы уступили свое место Суконкину... Кстати, есть версия, что Суконкина убили по вашему распоряжению...
– К этому... вот к этому делу я не имею ни малейшего отношения...
– Ну что ж, здесь я вынужден вам поверить, так как доказательств вашей вины у меня нет... Зато есть доказательства того, что гражданку Оскольцеву убили именно вы... Нет, вам необязательно сознаваться в совершенном преступлении. Вы можете все отрицать, это ваше право. А наше право предъявить вам обвинение, провести предварительное следствие и представить суду доказательства вашей вины. И на суде можно все отрицать. Но если вас признают виновным, то вам светит высшая мера наказания...
– Высшая мера?! – ужаснулся Панфилов.
– А как вы думали!.. Ладно, если бы вы просто убили Оскольцеву, так нет же, вы изуродовали ее труп... Вы же не человек, Панфилов! Вы же нелюдь!!!
Глеб Васильевич вдруг с ужасом понял, что лейтенант готов порвать его на части. Вроде бы спокойно с ним разговаривал, а тут лютая ненависть наружу полезла...
Но оперативник быстро взял себя в руки. И снова на лице бесстрастная маска. И все равно, где-то в глубине черных глаз бушует пожар праведного гнева. Панфилов понял, что больше не в силах скрывать страшную правду.
– Это... это не я... Я только ударил ее... А он... он сказал, что нужно труп смолой залить...
– Кто он?
– Он... Стас...
– Фамилия?
Глеб Васильевич был близок к тому, чтобы назвать фамилию Стаса. Но вовремя спохватился... Нет, этого делать нельзя. Во-первых, оперативник сам предупреждал, что нельзя привязывать себя к соучастнику. А во-вторых, Стас ему сейчас очень нужен...
– Я... Я не знаю... Он сказал, что его Стас зовут...
– Кто – он?
– Я не знаю... Я труп из багажника выгружал... А он подошел. Сказал, что его Стасом зовут... Сказал, что ему деньги нужны... Сказал, что знает, как с трупом поступить... Костер стал разжигать, кусок смолы нашел... Но я его не знаю. Я ему денег дал...
– Да, врете вы неубедительно... Ну да ладно, так уж и быть, опустим вашего Стаса... Пишите, как убивали Элеонору, как вывезли ее на свалку, как рубили ей руки, как обливали ее смолой...
– Это не я! Это все Стас!..
– Вот и пишите, как все было!
Лейтенант достал из картонной папки лист бумаги, подал его Панфилову вместе с ручкой...
Нет, он не уродовал труп Эллочки. Он всего лишь ударил ее по голове. А во всем виновен Стас... Глеб Васильевич схватил ручку и принялся писать... Да, он виновен, да, он убивал. Но кто такой Стас, не знает...
Лейтенант ознакомился с его показаниями, удовлетворенно кивнул, сунул исписанный листок обратно в папку. И вызвал конвой. Он брал Панфилова под стражу...
Его поместили в камеру предварительного заключения. Деревянные нары, крашенные масляной краской стены, бетонный пол, тусклая лампочка под потолком, чугунный унитаз в углу. До жути тоскливо и одиноко...
Панфилов сел на нары и сокрушенно обхватил голову руками. Постепенно до него стало доходить, что он совершил непоправимую ошибку... Лейтенант, даром что молодой, сумел заморочить ему голову, придавить тяжестью страшной действительности... Словом, подвел под монастырь, а если точнее, то под тюремные своды... А ведь он не должен был ни в чем признаваться. Он должен был сначала во всем разобраться, связаться с влиятельными людьми, привлечь адвоката... Глядишь, и вышел бы сухим из воды... Но еще не все потеряно. Нужно лишь собраться с мыслями и попробовать найти достойный выход из создавшейся ситуации...
Глеб Васильевич рассчитывал провести ночь в одиночестве. Но поздно вечером в камеру втолкнули грязного мужика. Опухшее от побоев лицо, сбитые в кровь кулаки. Он был пьян и едва держался на ногах. Но вниманием сокамерника не обошел.
– Ты, фраер, тебя на чем спалили? – грубо спросил он.
Панфилов не должен был хамить в ответ, тогда бы ничего не произошло. Но ему как раз и нужно было втянуть пьяницу в конфликт.
– А пошел ты на х..!
– Чо ты сказал?! – взорвался мужик и набросился на него с кулаками.
Глеб Васильевич и не думал сопротивляться.
Глава одиннадцатая
1
Ненасытная Лилька терзала его до полуночи. Ей дай волю, так до самого утра не угомонится. Но Стас-то не железный. Отвез Лильку домой, а сам отправился к себе.
С Лилькой он уже второй год. Девка красивая, да и на передок слаба, как не воспользоваться моментом... На днях он предложил ей стать любовницей Панфилова, и она с радостью согласилась. В шоколаде хотела жить. А Стас хотел держать Панфилова под контролем. И по его замыслу Лилька должна была рассказывать ему все, что сможет выпытать у него. Это же здорово – свой человек в постели босса...
Но боссом Панфилову быть недолго. Стас уже знал, как забраться ему на шею...
Еще недавно у него была команда из четырех человек. Но сейчас у него под началом девять бойцов. Даже загородная резиденция есть, где можно собираться втайне от всех, обсуждать свои проблемы. С оружием проблемы тоже решены. Помповики – это, конечно, хорошо, но Стаса привлекало более мощное и к тому же неучтенное оружие. Был у него друг, в Свердловске служил. Прапорщик на воинских складах. Козел в огороде с капустой. Стас хорошо ему заплатил и получил от него пяток снятых с вооружения «калашниковых», с десяток пистолетов «ТТ», даже несколько «лимонок».... Команда отчаянных парней под его началом, мощный арсенал, крутые тачки под задницей, штаб-квартира... Это был плацдарм, с которого он начнет наступление на город.
Надо будет дождаться, когда воры и спортсмены перегрызут друг другу глотки. Затем Стас и начнет наступление. Сначала под него ляжет пушной комбинат со всем его левым производством, а затем он подомнет под себя и банк Панфилова. Так что в скором времени Глеб Васильевич станет подконтрольным ему бизнесменом, которого он будет доить... Но пока он по-прежнему зависит от Панфилова, пока он будет
