готовить к бою гранаты.
Был у него вертолет гражданский, а станет военно-штурмовым.
Пилот недовольно скривился, но приказ выполнил и повел машину на боевой разворот.
Из окна Фарадей видел, как Вайс усаживается в свою машину и за его телохранителями захлопываются дверцы. Они еще не догадывались, что их ждет.
Вертолет развернулся и зашел на цель. Но первая граната разорвалась высоко над землей и далеко от головной машины. Пилот решил не рисковать и не стал снижаться до бреющего полета. А граната сработала всего через три секунды.
– Ниже давай! – потребовал Фарадей.
Он и сам бы мог бросить гранату, но страшно ему открывать дверь. Страх перед высотой еще не совсем прошел, и хотя азарт погони его пересиливал, все-таки он решил возложить это дело на своего телохранителя.
В следующий заход Чубчик бросил две гранаты, и они взорвались на земле, недалеко от головной машины, которая шла по дороге в режиме ошпаренной кошки.
Снова промах, но вертолет снова пошел на разворот, чтобы лечь на боевой курс. Что ж, пусть теперь Вайс побегает от Фарадея, теперь его очередь. Только недолго ему бегать. Гранат еще много, и одна из них обязательно поразит цель.
Марина не пыталась изображать страх. Она действительно была напугана до смерти. Вайс навалился на нее, прижимая к полу. Если граната разорвется с недолетом по высоте, осколки прошьют крышу, и тогда Марину защитит его тело. И с правой стороны он ее закроет собой… Жаль, очень жаль, что джип не бронированный.
Собирался он в Краснополь, но, похоже, Фарадей сам пришел за ним. Только у него мог быть частный вертолет, только он мог взять на борт боевые гранаты. И сейчас ему остается сделать один точный бросок под колеса машины…
– Убей его! – в истерике потребовала Марина. – Убей эту сволочь!
– А как же закон?
– Убей!
Грохочущий гул вплотную надвинулся на машину, и тут же рядом разорвалась граната. Джип тряхнуло так, что он едва не перевернулся. Хорошо, водитель сумел справиться с управлением. Плохо, что сидящего впереди начальника охраны убило осколком. Он завалился на водителя, и Вайс увидел пробоину над правым ухом. Рана смертельная, даже пульс щупать не надо, чтобы это понять.
– Ты живая? – спросил Вайс, еще сильней вжимая Марину в пол.
– Убей его! – рыдала она.
Вайс поднял голову и посмотрел на дорогу. Впереди крутой подъем, и его надо как можно скорей взять. А начальник охраны весит целый центнер. Даже для мощного мотора это хоть какая-то, но нагрузка, от которой нужно избавиться.
– Гони! На всю катушку гони! – открывая переднюю правую дверцу, крикнул он водителю.
Вытолкнул труп и потянулся за «узи», лежащим в багажнике. Для этого ему пришлось перевалиться через спинку сиденья. Но вот оружие у него в руках, осталось только скрутить глушитель, который сейчас только мешал.
Пока джип забирался на вершину холма, вертолет успел сбросить еще пару гранат и сделать разворот.
Пилот среагировал на изменение высоты, но, как и рассчитывал Вайс, эта поправка на изгиб местности оказалась недостаточной. Поэтому вертолет шел на машину чуть ли не на бреющем.
Вайс на ходу выскочил из машины. Пусть уходит джип, пусть увозит Марину, а он попытается разобраться с Фарадеем. Шансов у него почти нет, но вдруг повезет?
Вертолет не успевал набрать безопасную для бомбометания высоту, поэтому из него высунулся человек с пистолетом в руке. Он стрелял, но мазал. Зато Вайс твердо стоял на ногах, и у него более мощное оружие. Вертолет задрал нос, пытаясь уйти вверх, и хотя стреляющего не видно, Вайс не сомневался, что это Фарадей. Поэтому рука у него даже не дрогнула…
Какое-то время вертолет продолжал набирать высоту, а потом стал заваливаться на бок. Ни дыма, ни копоти. Со стороны могло показаться, что пилот осознанно выполняет какую-то фигуру высшего пилотажа. На самом же деле машина потеряла управление и в конце концов с высоты рухнула на землю. Взрыв, клубы пламени, черный дым…
Вайс пожал плечами, опуская автомат. Он здесь ни при чем. Это Марина хотела, чтобы он убил Фарадея. Может, он тоже виноват в его смерти, но какие у Марины могут быть к нему претензии? Да и, вообще, не стоит начинать совместную жизнь с упреков и осуждений. А жизнь у них должна быть длинной. И счастливой.
