даже самый лучший адвокат, не сможет убедить суд в вашей невиновности. Выход у вас только один – чистосердечное признание. Тогда, возможно, удастся смягчить вашу вину... Можно даже попытаться притянуть за уши статью о неумышленном убийстве. Спали с гражданкой Кирильчук, случайно, во сне, накрыли ее голову подушкой, она задохнулась...
– Может, так все и было, – задумался Максим.
– Ну вот видите! – оживился следователь. – И судья тоже так может подумать. Если, конечно, у вас будет хороший адвокат...
– Да, мне нужен адвокат... Кстати, почему его нет?
– Есть у вас адвокат. Ваша супруга уже позаботилась об этом. Но мы же с вами просто беседуем, Максим Игоревич, без протокола, зачем нам адвокат?
– Я требую адвоката! – встал в позу Максим.
– Будет вам адвокат. Но не здесь, а в следственном изоляторе. Мне по секрету сообщили, что сейчас прибудет машина. На тюремном языке это называется этап. Это я так сказал, в порядке общей информации... Обвинение предъявлено еще вчера, протокол допроса есть, так что желаю удачи. И не смею вас задерживать.
Следователь крикнул конвойного, и тот сопроводил Максима в подвал здания РОВД, где находился изолятор временного содержания. Но в камере он не пробыл и четверти часа. Пять человек арестантов построили во дворе, где их по описи и документам принял прибывший за ними конвой из следственного изолятора.
Лежнев застрял в дверях автозака, как Жихарка в печном проеме. Но если в сказке Баба-яга не смогла перехитрить шального мальчишку, напротив, сама попала в печь, то в этом случае конвоир огрел Максима по спине дубинкой и загнал в фургон.
– Не тормози, мужик! – гоготнул нахального вида паренек с подбитым глазом и надорванным ухом. – А то ведь почки ныне в дефиците. Или у тебя заначка есть?
Он говорил так быстро, что Максим смог разобрать лишь последние слова.
– Какая заначка? – усаживаясь на скамью, спросил он.
– Заначка, с запасной почкой... Будешь зевать, весь ливер отобьют.
– Кто отобьет?
– Ну ты тормоз, в натуре! Кто тебя по спине жахнул! Тот и ливер отобьет... Или ты, ля, на курорт собрался?
– Нет, – удрученно вздохнул Максим.
Увы, он прекрасно знал, куда его везут... А ведь сегодня вечером ему обещали свидание с женой, прапорщик из дежурной части сказал, что уже есть договоренность. Наверняка Вика заплатила ему... Она и в следственный изолятор к нему пробьется. Если захочет... И надо было изменять ей с Олесей...
– Расслабься, мужик, – продолжал донимать Максима паренек. – Если попал, то постарайся получить удовольствие от процесса...
– Какое здесь может быть удовольствие? – презрительно скривился Максим.
– Ну, радуйся, что автозак пустой. А то я однажды в такой душегубке был, что не позавидуешь. Человек сто в фургон набили, ты стоишь, а у тебя на голове лежат. Жара, духота, одного ногами вперед вынесли... А здесь почти как в такси...
– Лучше в такси, чем здесь.
– Забудь. Думай о том, что будет.
– А что будет?
– Ну, я-то не пропаду, – надменно усмехнулся паренек. – А ты не знаю... Ты, как я понимаю, в командировках еще не был.
– В командировках? В командировках был. По работе...
– По работе! Ну ты и уморил меня, тормоз!.. Первый раз в тюрьму ты едешь. Хреново тебе там придется.
– Почему? – проглотив обиду, спросил Максим.
– Да потому, что хорошим одеколоном пахнешь. И прикид у тебя клевый. Костюмчик фильдеперсовый, а дубленка – шик... Раздербанят тебя влет.
Максим не помнил, как его везли в изолятор временного содержания. Проснулся в камере, дорогой костюм на полу, там же шерстяная водолазка и обувь. Он лежал на грязных дощатых нарах в одних трусах и майке, но накрытый дубленкой... Чуть позже, вечером того же дня, ему предъявили обвинение, но не разрешили свидание с женой. Зато рюкзак передали. Теплый спортивный костюм, туалетные принадлежности, разные разности, необходимые в неволе. Но спортивный костюм он надеть не успел: спать очень хотелось, лень было переодеваться. А сегодня было уже поздно. Да и ни к чему. В камере переоденется. Если позволят...
– Раздербанят?
– Ну да, разденут... Там такие волки. Еще и перо в бок сунут... Что такое перо, знаешь?
– Знаю.
Максим вспомнил свою бурную молодость, когда со своими друзьями сходился стенкой на стенку с алексеевскими. Там и ножи были, кастеты, цепи... Вспомнил, но смелости ему это не придало. Махать руками он не разучился, и физическая форма неплохая, но не хватало смелости, как не хватало друзей, с которыми он мог встать плечом к плечу против тюремных монстров... Да и нет больше друзей. Сначала Гоша сгинул, затем Вадим. Не смогли они пройти страшное испытание тюрьмой. Или, вернее, злым роком, которое уготовило им прошлое...
– Ну вот, посадят на перо, и добро пожаловать на тот свет. Хочешь на тот свет?
– Нет.
– Тогда давай меняться костюмами.
– Меняться? На что? У тебя нет костюма.
Парень был одет убого: черные замасленные джинсы, растянутый свитер с бахромой понизу, стоптанные кроссовки. Куртка-ветровка с залатанным рукавом и надорванным капюшоном.
– Ну не костюм, а прикид, какая разница? Не понтуйся, мужик, снимай свою одежку, принимай мою...
– Не хочу.
– Почему не хочешь? – угрожающе напыжился паренек.
– Потому что... Оставь меня в покое. Тебе же лучше будет.
– А ты что, крутой?.. Чо, думаешь, если бабок полный вагон, то понты колотить можно? Быков крутых наймешь, да?.. А плевать я хотел на твои бабки. И быки твои на воле остались. Здесь я крутой, а ты пыль, понял!
Максима колотил озноб. Давно не сталкивался он с прямой и явной угрозой, которую представлял разошедшийся уголовник. Уголовник пыхтел от злобы, как надрывающийся паровоз, сжимал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься в драку.
– Снимай костюм, говорю!
Максим вспомнил, что нужно говорить в таких случаях. Как-никак он прошел суровую школу бизнеса, где помимо профессоров от экономики учительствовали доценты от криминала.
– Это беспредел!
– Беспредел! – взвыл уголовник. – А я, значит, беспредельщик?.. Ну ты попал, гад!
Все-таки он сорвался с цепи. Поначалу Максим закрывался руками, пытаясь защитить лицо, но когда в носу от удара хрустнул хрящ, в голове щелкнул тумблер, переключая режим «пассив» на «актив». Выдвигая руки чужим кулакам навстречу, он тоже ударил – не сильно, но этого хватило, чтобы на какое-то мгновение злодей отступил.
Но мгновение прошло, и уголовник снова бросился в драку. Максим пропустил удар, но смог схватить противника за шею, взять ее в захват, вместе с ним упал на пол, скатился к решетке, за которой сидели конвоиры.
Казалось бы, они должны были вмешаться, остановить драку, но не было с их стороны участия, кроме любопытства жадных до зрелищ людей. Максим бил своего противника, тот в ответ лупил его. Оба в грязи, в крови, но никому не было до них дела. Лишь когда машина въехала в тюремные ворота, открылась
