– Да, – грустно вздохнула Лариса. – Очень расстроена.
– Чем?
– Меня не допустили ко второму туру. А я так надеялась...
Она из кожи вон лезла, чтобы казаться провинциальной простушкой.
– И что же теперь? – участливо спросил мужчина.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Наверное, домой поеду. А что еще делать?
– Друзья, наверное, смеяться будут.
– Будут, – с трудом выдавливая из себя слезу, кивнула Лариса.
– А вот и не будут. И знаете почему? Потому что я – ваша судьба. И я даю вам шанс стать актрисой.
– Да что вы такое говорите?
Она легко изобразила бурный восторг. Потому что душа и на самом деле ликовала. Перед ней стоял Герман-режиссер. Какие, к черту, могут быть сомнения?
– Я привык больше делать, чем говорить! – полный маниакального величия, изрек насильник. – Итак, сначала несколько слов о нашем совместном проекте...
Лариса с открытым ртом внимала каждому слову коварного ублюдка. Все то же авторское кино, Лариса получает главную роль, затем Каннский или Венецианский кинофестиваль, слава, успех и все такое прочее из супового набора для наивной чукотской девочки.
– Да, кстати, меня зовут Герман Валерианович. Если вы согласны сниматься в моем кино, то можно просто Герман...
Он мог бы назваться хоть Аристархом Плутарховичем, все равно для Ларисы он оставался Германом. Цель определена, осталось ее поразить.
– Я согласна! – от радости она чуть не захлопала в ладоши.
– Да, еще один момент, – лукаво блеснул взглядом извращенец. – Для моего фильма требуется раскрепощенная, раскованная женщина. Но я не думаю, что с этим возникнут проблемы. Если ты собиралась стать актрисой, ты должна была быть готовой к тому, чтобы раздеться перед камерой...
– Ну, я как-то об этом не думала, – для приличия смутилась Лариса.
– А ты подумай. У тебя еще есть одна минута. Иначе мне придется искать другую кандидатуру на роль.
– Не надо никого искать. Я согласна!
– Да ты не волнуйся. Особо напрягаться не придется. Разденешься до пояса, и все... Ну так что, едем на студию?
Было бы странным, если бы Лариса сказала «нет». Герман-режиссер остановил такси, велел водителю ехать на Дмитровское шоссе. Всю дорогу он загружал свою спутницу «сказочными» перспективами совместного проекта. Потом был двенадцатиэтажный панельный дом в Бескудникове, грязный подъезд, однокомнатная квартира с обшарпанной мебелью.
– Раздевайся! – чуть ли не с порога потребовал Герман.
– До пояса? – наивно спросила Лариса.
– Для начала да. А там будет видно.
– Если я разденусь полностью, видно будет больше, – мрачно сострила она.
– Надеюсь, – похабно усмехнулся маньяк.
Он вывел ее на середину комнаты, сам сел в старое продавленное кресло. Было слышно, как заскрипели пружины под тяжестью его похотливого тела. Ничего, скоро под тяжестью этого тела будет скрипеть сетка тюремной койки. Что ж, Лариса не прочь поработать риелтором, чтобы помочь клиенту обменять эту жилплощадь на камеру следственного изолятора.
Она стояла как вкопанная.
– Давай начинай, – поторопил ее маньяк.
Но она даже не пошевелилась.
– Может, ты стесняешься?
Она молча кивнула.
– Что ж, придется тебе помочь...
Лариса думала, что он набросится на нее с кулаками. Но он всего лишь вышел из комнаты, вернулся со стаканом минералки. На ладони лежали две таблетки.
– Это лекарство от страха, – объяснил он. – Примешь и сразу расслабишься.
– А плохо не будет? – робко спросила она.
– Нет, будет хорошо. Очень хорошо.
В это трудно поверить, но Лариса с детства хотела быть секретным агентом. Всему виной фильмы про Джеймса Бонда, это они вбили ей в голову идиотскую мечту. Ее лучшая подруга тоже хотела работать на российскую разведку в духе агента «007». Но Инка быстро взялась за ум, а Лариса так и осталась со сдвигом по фазе. Десять лет занятий рукопашным боем, Академия МВД, где она по собственной инициативе, к удивлению сокурсников, училась всяким партизанским штучкам. Например, она виртуозно владела пальцами рук. Запросто могла вытащить бумажник из чужого кармана. Не воровства ради, а шпионского изыска для.
Шпионкой она не стала. Зато стала агентом женской безопасности...
Она взяла таблетки с руки Германа, сунула их в рот, запила водой. И маньяку невдомек, что приворотные «колеса» не опустились в желудок, а были спрятаны в кармане брюк.
– Ну как, что-нибудь чувствуешь? – спустя время спросил Герман.
– Чувствую, – расплылась в дурацкой улыбке Лариса. – Легко так. Свободно... Я лететь хочу!
– Куда?
– А куда угодно? Хочешь, к тебе?
– Хочу! Но сначала топлесс!
– Легко!
Лариса никогда не танцевала в стриптизе. Но той ловкости, с которой она сняла с себя топик, позавидовала бы любая стриптизерша. Грудь у нее не очень большая, но идеально правильной формы и упругости. Словом, есть на что посмотреть. В глазах Германа вспыхнул маниакальный огонь.
Она нисколько не стеснялась наготы. У нее великолепное тело, отменная фигура. Нет ни жира, ни коросты, которые нужно прятать. А потом, она должна была раздеться. Хотя бы для того, чтобы ошеломить маньяка, чтобы вывести его из равновесия. Тогда справиться с ним будет проще.
– Теперь лечу!
Лариса прыгнула навстречу Герману. Но вовсе не для того, чтобы упасть в его объятия. Спектакль окончен – пора убирать декорации. Первым со сцены сходит маньяк... Она метила ногой в живот. Удар сильный, резкий. У Германа просто не было шансов. Ему не хватало ни реакции, ни скорости... Но маньяк все же ушел от удара. Он резко развернулся к Ларисе боком и поймал ее ногу. Чтобы не упасть, ей пришлось проявить чудеса изворотливости.
Одной ногой она стояла на полу, а вторую выкручивал Герман. Он собирался уронить ее на пол. И в его положении это было проще простого. Просто он забыл одну старую народную мудрость – с больными лучше не связываться.
А Лариса была больной. Инвалид детства. Врожденный синдром Элерса—Данлоса. Эта болезнь поражает одного из пяти тысяч новорожденных.
Синдром Элерса—Данлоса характеризуется гиперэластичностью, суставы сверхподвижны, кожа чрезмерно растяжима. Такой диагноз был отмечен у великого Гарри Гудини, который, как известно, мог выпутаться из любой ситуации. И Лариса тоже не промах. Ей ничего не стоило выбросить назад левую ногу и дотянуться до затылка Германа. Удар вышел на славу, и маньяк без чувств рухнул на пол вместе с несостоявшейся жертвой.
Лариса еще в падении вырвалась из захвата, прыжком встала на обе ноги. Наручники были спрятаны в сумочке, и она воспользовалась ими, чтобы приковать извращенца к трубе парового отопления. Все, маньячья песенка спета.
Герман очнулся, покрутил головой, глянул на скованную руку, недоуменно посмотрел на Ларису.
– Лихо! – не без восхищения протянул он.
– Извините, я забыла вам сказать, что я не только актрисой, но еще и каскадером могу быть, –
