– А это смотря кого... Кстати, в изоляторе сегодня гороховый суп дают.
– Подкалываешь?
– Ну так и ты же мне какой-то утешительницей голову морочишь.
– Так я правду говорю. Есть у него утешительница. Не знаю, любовь ли у них, но одну ночку они точно вместе провели...
– А какое мне до этого дело? – пожала плечами Лариса. – Игнатов взрослый мужчина, половозрелый и к тому же свободный. Он вправе ночевать, с кем сочтет нужным...
– Все равно не поверю, что тебе все равно... Ты вот Эдика из больницы не забирала.
– А он что, маленький, чтобы его из больницы забирать? Или он – роженица, чтобы его с ребенком цветами встречать...
– Не знаю, не знаю. Лично я за ним заезжала...
– Потрясающе. Ты его в больницу отправила, ты же его и забирала...
– Да не получилось у меня его забрать. Опять эта сучка помешала. Он с ней уехал...
– Смотри, какой мужчина! Женщины за его милостью в очередь выстраиваются.
– Но тебе-то можно пройти без очереди. Пока можно... А то эта мадам его к рукам-то приберет... Кстати, дама она состоятельная. И очень-очень красивая. Может, чуть постарше тебя. Зато ездит на роскошном «Лексусе». И одета как модель Пьера Кардена...
Из всех знакомых Ларисе женщин только Белла Бакатина ездит на «Лексусе».
– Машина какого цвета?
– Бежевого... А тебя что, только это интересует? Лучше бы ты спросила, какие у нее параметры. Девяносто—шестьдесят—девяносто...
– Ты что, измеряла ее?
– Да нет, у меня на это глаз наметанный... А одевается как! Даже представить невозможно в форме почтальона...
– При чем здесь почтальон?
– Да есть соображение... – задумчиво протянула Лида.
В ее голосе не было ни одной истерической нотки.
– Я тут прокручиваю в голове ту «почтальоншу», которая мне деньги приносила, и эту, которая на «Лексусе». Небо и земля. А вот глаза... Глаза одни и те же... Может, я ошибаюсь...
– А если не ошибаешься?
– Тогда я совсем чокнутая... Если эта дамочка хочет замуж за Эдика, зачем она его заказала? Ведь его могли и убить...
– Тогда бы ты привлекалась за убийство. А сейчас за тяжкий вред...
– Зато эта дамочка чиста и невинна. И еще с Эдиком трахается... Нонсенс какой-то, загадка двадцать первого века... Знаешь, я бы постаралась решить эту загадку. Если бы вы меня отпустили...
– Чего не могу, того не могу. К тому же криминальные загадки в нашей компетенции...
Появился Жаворонков. Показал на часы – пора закругляться. Лариса его поняла.
Толик проводил ее до машины.
– Отличная тачка, я погляжу.
– Можешь за руль сесть.
– А прокатиться?
– Прокатись.
– По Садовому можно?
– Не заплутаешь?
– Да ты что, я Москву как свои пять пальцев знаю. У отца машина, так я по вечерам...
– Бомбишь?
– Хуже. Девчонок катаю. Сама понимаешь, молодой, неженатый...
– Это ты на что намекаешь?
– А то, что тебя прокатить хочу, да с ветерком.
– Прокати. Парень ты хороший. Чего с тобой не прокатиться... Только не знаю, что Игнатов скажет, если мы с тобой далеко-далеко вдруг заедем...
– А что, можем заехать?
– Надежды юношей питают... Я тебе для чего про Игнатова сказала?
– Про какого Игнатова ты говоришь?
– А которым ты занимаешься... Да, Толик, да, такая вот она, судьба-злодейка.
– Так ты неспроста Игнатова ведешь?
– Неспроста.
– Значит, вы с ним...
– Мы с ним просто друзья, Толик... А ты чего не едешь? Вроде катать меня собирался... Или уже расхотелось?
– Да нет, поехали...
Толик выехал из Кривоарбатского переулка в Плотников. Оттуда в Глазовский.
– Здесь твоего Игнатова помяли.
– Не моего, а нашего... Толик, я же тебе говорю, мы с Игнатовым просто друзья...
– Друзья так друзья, я что, против?
– Кое-кто против. Лида, например.
– Ну да, она говорила, что Игнатов бросил ее ради какой-то красотки, ну она ему и отомстила...
– Отомстить-то она ему отомстила. Но сама бы она до этого не додумалась. Она про заказчицу тебе ничего не говорила?
– Говорила. Да только враки это. Чтобы участь свою облегчить.
– А если не враки?
– Честно сказать? Как сыскарь сыскарю?
– Так и скажи.
– Не буду я этой таинственной заказчицей заниматься. И без того мороки хватает. Лиду с ее мальчиками закроем – по заслугам. И дело закроем. У меня, между прочим, еще пять мордобоев на полке. Сама понимаешь, Арбат обслуживаем, а тут разгульный люд собирается...
– Толик, я тебя понимаю. Я тебя очень хорошо понимаю. Занимайся своим разгульным людом. А про заказчицу забудь. Мы с ней сами разберемся...
Жаворонков остановил машину на Смоленской площади. Дальше Лариса поехала сама, а он по Арбату пешком отправился в свой отдел. Покатался, и хватит. Надо делами заниматься. И ему, и ей.
Лариса созвонилась с Фокиным. У него тоже был сегодня отгул.
– Ты где?
– В Караганде... Дома я у себя.
– Один?
– А разве можно в мою конуру Беллу привести?
– А меня пригласить можно?
– Тебя можно.
– И чем же я хуже твоей Беллы?
Лариса обнаружила в своем голосе нотки ревности.
– Ты что, с левой ноги сегодня встала? Чего к словам цепляешься? Ты если едешь ко мне, то езжай. А то я долго ждать не буду...
– Собираешься куда?
– Да по делу одному надо съездить.
– Дело это у Беллы?
– Ларис, я не понял, ты что-то имеешь против нее?
– Что имею, то и скажу. Жди.
До его дома она рассчитывала добраться за полчаса. Но пробки были везде, где только возможно. Поэтому на дорогу у нее ушло часа два, не меньше. И все это время Фокин ее терпеливо ждал.
– Чисто у тебя здесь, – осматривая его жилище, оценила она. – В прошлый раз такой бардак здесь был.
