– Поверь, это просто… Ты раздеваться будешь?
– Нет! – отчаянно мотнула головой Инга.
Пусть он делает с ней, что хочет, пусть избивает, пусть режет на куски, но она ни за что на свете не уступит ему. Ей страшно, но ведь она человек, а не тупое животное, она сможет пересилить свой страх. И боль ее не сломает…
– Ты в этом уверена?
– Да.
– Ну что ж, посмотрим.
Он спокойно вынул из-под полы куртки самый настоящий пистолет, из кармана достал цилиндр глушителя, неторопливо накрутил его на ствол…
Инга с ужасом смотрела на эти приготовления. Страх сковал ее крепче всякого мороза, душа покрылась коркой льда. А когда Сергей навел на нее пистолет, она вдруг ощутила, как у нее отнялась нижняя часть тела.
– Считаю до трех!.. Раз.
Инга хотела закричать, но голосовые связки одеревенели, и мышцы живота отказывались выдавливать воздух.
Сергей смотрел на нее холодными, бездушными глазами профессионального убийцы. Не было в них злости, одна только решимость нажать на спусковой крючок… Глушитель на пистолете, и выстрел прозвучит бесшумно. Никто из соседей ничего не услышит…
– Два.
А ведь она умрет… Ей всего семнадцать, жизнь только начинается, а ее возьмут и убьют. А ведь она собиралась закончить школу, институт, устроиться на хорошую работу, выйти замуж, родить ребенка… Нет, даже двух. А может, и трех… Да она готова и на четырех, если Сергей не убьет ее. Она на все готова, лишь бы жить…
Снять платье не трудно, надо лишь взяться за бретели, развести их в сторону, чтобы оно скользнуло с плеч. Из-за выреза на спине лиф платья похож на передник фартука, его не сложно отбросить вперед, чтобы обнажиться до пояса… Но руки не слушаются, страх парализовал их.
А Сергей уже готов сказать «три», чтобы поставить точку в ее жизни.
Он выстрелит на счет «три», пуля выбьет Инге глаз, и она мгновенно умрет… Она будет лежать в гробу, а мама с отцом – рыдать над ней. Родные, близкие, одноклассники – все будут прощаться с ней. А Ленка Усатова будет злорадствовать и с удовольствием бросит комок земли на ее гроб. Ее закопают, а из земли к ней сползутся могильные черви, они будут грызть ее мертвую плоть…
– А-а!.. Ы-ы! – кивая головой, через силу выдавила она.
– Что, согласна?
Сергей торжествующе ухмыльнулся и опустил пистолет. Только тогда Инга вышла из оцепенения. Пальцами взялась за бретели, но скинуть их не успела. Сергея отвлек какой-то звук в прихожей. Да и она услышала, как открылась входная дверь.
Кирилл!.. Инга порывисто опустила руки. Если это Кирилл, он не должен видеть, что она собиралась раздеться. Если это Кирилл, он застрелит Сергея!.. Ее губы уже растягивались в ликующей улыбке, когда в комнату вошла эффектная шатенка с широким лицом и длинными, роскошно густыми волосами.
– Лизка, твою королеву мать! – выругался Сергей, опустив пистолет.
Он тоже встревожился и даже собрался обороняться, но, похоже, к нему пожаловал вовсе не враг.
– Что, Паша, на сладенькое потянуло? – с вызовом спросила девушка, неприязненно глянув на Ингу.
– Вообще-то меня Сергей зовут, – нахмурился он, щелкнув курком пистолета.
– А разве уже не все равно? – заметно напряглась шатенка.
– Какого черта ты приперлась?
– Мы же договаривались, никакого секса, – кивнув на Ингу, не очень решительно сказала она.
– Это мне решать, чему быть, чему не быть, – также не очень уверенно отозвался Сергей-Паша.
Инга в страхе смотрела на него. Он в любой момент мог снова направить на нее пистолет. Опасность не миновала, скорее, усилилась с появлением Лизы, которая, судя по всему, была подружкой Паши-Сергея. Она уже возненавидела Ингу, она презирает ее, она желает ей смерти…
– Там ребята внизу, ждут… Мускату звонить надо, – сказала шатенка.
– Где Мускат? Почему ты не пасешь его?
– Дома он. Точно дома. И до утра не выйдет. Мать у него заболела. Ты же знаешь, как он над ней трясется…
– Мать заболела, – передразнил свою подружку Паша. – Ладно, будем звонить…
Он достал из кармана куртки мобильник, протянул его Инге.
А ведь это был ее телефон. Розовый, со стразами. Вот, значит, кто вытащил его из сумочки… Но Инга не возмутилась. Не в том она сейчас находилась положении, чтобы расстраиваться из-за какого-то телефона. Тут бы живой остаться.
Инга взяла телефон, и тут же в лоб ей уперся ствол пистолета.
– Позвонишь Кириллу, скажешь, что какие-то чуреки затащили тебя на хату, собираются отшлепать… Ты меня понимаешь?
– Д-да.
– Адрес я тебе скажу. Позвонишь ему, скажешь, чтобы срочно приезжал. А то чуреки, скажи, вот-вот тобой займутся…
Инге не пришлось изображать беспомощную, едва живую от страха жертву. Она и без того ею была. Поэтому ее голос в трубке должен был прозвучать очень убедительно.
– Инга? – послышалось в трубке.
– Кирилл… Выручай… Они меня к себе затащили…
– Кто, они?
– Узбеки!
– Почему узбеки?
– Может, киргизы… Кирилл, они сейчас на кухне, сейчас за мной придут…
Она должна была предупредить, что его заманивают в засаду. Но язык не поворачивался сказать правду. Паша больно давил стволом в лоб. И еще показывал на пальцах число «два».
– Их двое… – От ощущения собственной никчемности она разрыдалась.
– Адрес? Да, я знаю этот дом…
Инга назвала адрес, и Паша, тут же вырвав у нее телефон, нажал на клавишу «сброс».
– Ну, вот и умница, – спрятав пистолет, мило улыбнулся он Инге.
– Поживешь пока, – в небрежной насмешке скривилась Лиза.
Она подошла к Инге, вынула из кармана моток скотча, жестом показала, что нужно сложить руки вместе, и, когда та подчинилась, крепко обмотала их клейкой лентой. И ноги тоже спутала.
– Зачем вам Кирилл? – спросила Инга, предчувствуя, что сейчас ей заклеят еще и рот.
– Хотим узнать, как он тебя любит, – язвительно усмехнулась Лиза.
– Он меня не любит.
– Почему ты так думаешь?
– Он меня бросил.
– А почему он тогда возле твоего дома ошивался?
– Кто тебе такое сказал?
– Сама видела, как он тебя высматривал.
– Неправда, я ему не нужна, – не верила Инга.
– Нужна, – покачал головой Паша. – Ты же сама сказала, почему вы расстались. Только ты думала, что угроза дутая. А он правду сказал, что дела у него не очень. Потому что мы здесь…
Он заметно нервничал – беспокойно мерил шагами комнату. Страшно ему: чувствует, что Кирилл – опасный противник, не чета беззащитной Инге.
– Он правильно сказал, что вам не надо быть вместе, – продолжал Паша. – Только нас не проведешь. Мы все видим и все знаем.
