– А во-вторых? – Во взгляде Ершова появилась усмешка.
– А во-вторых, кто вы такой, чтобы меня допрашивать?
– Я не допрашиваю вас, Максим. Я с вами просто беседую, – и как бы в подтверждение этого мужчина стал откупоривать бутылку.
– Тогда как собеседнику скажите, кто вы? – спросил Максим. – Вы же не из милиции?
– Не из милиции, – легко согласился Ершов. – И не из прокуратуры. И даже не из органов контрразведки. Хотя почти четверть века я отдал «конторе». Подполковник государственной безопасности. Бывший подполковник. Но это ничего не меняет. Дело в том, что вас задержали действующие сотрудники контрразведки. Насчет вас им дан отбой, но он может быть всего лишь временным. Они имеют все основания сдать вас в руки правосудия.
– Я ни в чем не виновен, – заупрямился Максим.
– Конечно, вы ни в чем не виновны, – снова легко согласился с ним собеседник. – Ваша вина лишь в том, что вы очень легко попались на удочку матерым преступникам. Бумажник с фальшивыми документами – приманка. Как честный гражданин вы поспешили вернуть его хозяину и чуть было не поплатились своей свободой. У вас не оставалось иного выхода, как расправиться с преступниками. Как профессионал вы справились с этим отменно.
– С чего вы взяли, что я профессионал? – удивленно посмотрел на него Максим.
– Да, извините, вы не профессионал, вы, скажем так, любитель. На вашем счету чуть ли не с десяток загубленных преступных жизней. Но расправляться с бандитами еще не стало вашей профессией.
– Во-первых, я не пойму, о каком это счете вы говорите? А во-вторых, что значит ваше «еще»?
– Думаю, мне пора уже прекратить играть с вами в кошки-мышки. Давайте перейдем к делу.
Максим кивнул.
– Я представляю одну секретную Организацию, – Ершов заметно убавил громкость голоса. – Мы выполняем задачи государственного значения. Физическая ликвидация лидеров преступного мира. Вы понимаете, о чем я говорю?
Максим снова кивнул.
– Вы еще об этом не знаете, но вы уже числитесь в тайных списках Организации. С тех самых пор, как Организация приступила к работе над свидетелем, от которого зависела ваша свобода. Вы, возможно, и не догадываетесь, почему некая девушка по имени Виктория дала свидетельские показания в вашу пользу.
– Почему же не догадываюсь. В Вике заговорила совесть. Ведь как-никак я спас ей жизнь.
– Совесть в ней действительно заговорила. Но только после того, как был физически ликвидирован ее муж, Станислав Борисович Антонов. Он заставлял ее свидетельствовать против вас. Организация сменила эту установку на противоположную. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Значит, своей свободой я обязан этой вашей Организации?
Мир, как говорится, не без плохих людей. Во времена всеобщего беспредела и повальной коррупции в государственных верхах, когда от правосудия с потрясающей легкостью уходят закоренелые уголовники, волну криминала может сбить только антимафиозный террор. Физическая ликвидация преступных элементов без суда и следствия – это Россия уже проходила в послевоенное время: в двадцатых и сороковых- пятидесятых годах. Бандитский разгул был остановлен жестокими мерами. Эти же меры нужны и сейчас. И они приняты. Иначе не объяснить возникновения тайной Организации, с представителем которой разговаривал сейчас Максим. Масштабная война с всеобщей преступностью – это объяснимо. Гораздо трудней объяснить, почему эта Организация вступилась за него лично. Но это факт, и в него приходилось поверить.
– Ну почему «вашей»? – Ершов впился в него тяжелым пронизывающим взглядом. – Организация не моя и не чья-то там, а наша с вами, Максим, общая. У вас нет иного выхода, как принять на себя обязанность сотрудничества с нами. В противном случае вы будете переданы в руки правосудия.
– О противном случае не надо. Я согласен сотрудничать с вами.
Максим не удивился той легкости, с какой он давал свое согласие. Организация, тут ясно, преследует благородные цели. К тому же он действительно с головой принадлежит ей. Даже если Организация всего лишь миф и ему пудрят голову в каких-то иных целях, у него все равно нет выхода, кроме как соглашаться. Уж больно не хотелось отвечать головой за гибель трех преступников.
– Мне нравится ваш ответ, – улыбнулся Ершов.
Но нажим взглядом с его стороны не ослабевал. Казалось, он как рентгеном просвечивает нутро Максима.
– В чем будет заключаться мое сотрудничество с вами? – Максим постарался придать своему голосу сугубо официальный тон.
– Вы будете заниматься тем, чем занимались раньше на любительской, так сказать, основе. Физическая ликвидация преступников – вам к этому не привыкать. Только теперь вы будете работать как профессионал. И даже получать за это деньги.
– Короче говоря, вы предлагаете мне роль штатного киллера?
– Что-то вроде того. Только я не предлагаю. Все уже решено.
– Значит, согласия моего не требуется. И все же я скажу, что согласен. А теперь, если можно, один вопросик.
– Пожалуйста.
– Вы повязали меня по рукам и ногам. Скажите, сцена с тремя уголовниками не инсценировка?
– Максим, вы нам льстите. Организация обладает колоссальными возможностями, спору нет. Но мы не настолько сильны, чтобы прогнозировать ситуации с мизерной степенью вероятности. Разговор, который мы с вами ведем, должен был состояться сегодня и совершенно в других условиях. С того самого момента, как вы вышли из здания суда, – принялся объяснять Ершов, – за вами следил наш человек. Нам нужно было знать, где ваше пристанище в Москве. Наш человек шел за вами и за вашим другом, он вел вас и тогда, когда вы отправились возвращать злосчастный бумажник. Вы оборвали преступную нить, за которую держались наши коллеги из службы контрразведки. Но это чистая случайность. Закономерность только в том, что наш человек вовремя дал мне знать о чрезвычайном происшествии с вами. Вы удовлетворены?
– Пожалуй.
– Итак, формальность, можно сказать, соблюдена: договор о сотрудничестве мы с вами заключили. Завтра вы уезжаете.
– Куда? – не удержался от вопроса Максим.
– Вам нужно пройти специальную подготовку. Чтобы вы знали, мы составили на вас полное досье. И имеем весьма лестное о вас представление. На вашем счету достаточно много удачных ликвидаций, которые по силам только суперпрофессионалам. Но тем не менее центра спецподготовки вам не миновать. Скрывать не стану, пять месяцев, которые вы там проведете, покажутся вам адом. Так что крепитесь.
Наставник нисколько не преувеличивал. Пять месяцев, которые Максим провел в засекреченном учебном центре, обернулись самым настоящим адом.
Отбой в десять, подъем в четыре, многокилометровые пробежки по нескольку раз в день, бесконечные занятия на пределе человеческих возможностей: огневая тактика, рукопашный бой, специальные дисциплины. Много времени уделялось морально-психологической подготовке. Это изнуряло не меньше, чем физически.
Вместе с ним специальную подготовку проходили четыре курсанта, на каждого приходилось по два инструктора. И каждый норовил вытянуть из тебя все соки. Никаких поблажек, абсолютно никаких.
Максим думал, что отстоит пять месяцев на одной ноге. Как же, ведь он многое умеет. И все благодаря армии и жизненной школе. Чему его еще можно научить? Но оказалось, что он знает все, и в то же время – ровным счетом ничего.
Но так было только вначале спецкурса. За пять месяцев через жесточайшие мозговые атаки, физические и моральные страдания он прошел по тропинке высококлассных инструкторских методик весь путь до киллера-суперпрофессионала. Только по истечении этого времени ему уже не казалось, что он знает и умеет все. Тем не менее экзамены он сдал с блеском.
– Номер сорок седьмой, я еще не припомню, чтобы кто-то был лучше вас, – Максим впервые видел, чтобы Главный Инструктор улыбался.
Всегда предельно собранный, чрезвычайно строгий, этот двухметровый атлет не умел, казалось,
