дознавателем.
– Еще скажите, что у вас аналитический склад ума.
– Не знаю. Но какие-то процессы там идут. Это как остаточное напряжение в выключенном телевизоре. Не опасное, но неприятное.
– Это верно, не опасное, но неприятное. Не опасное в том смысле, что бояться мне совершенно нечего. А неприятное в том, что мне бы не хотелось, чтобы кто-то без моего ведома лез в наши семейные дела.
– Я не лезу. Но раз уж у меня сложилась такая репутация, мне придется взять у вас расчет. Хотя какой может быть расчет за два дня работы?
– Только давайте без истерик, – поморщился граф. – Никто вас ни в чем не упрекает. Просто есть просьба – не берите на себя то, о чем вас не просят. А то, что Карина захотела поиграть в детективов, так это пожалуйста. Это ее право. Все, вы свободны!
Последняя фраза прозвучала как пощечина. Из кабинета Настя выходила, чувствуя себя оплеванной.
Она понимала, что вряд ли граф ограничится профилактической беседой. Наверняка он наведет о ней самые подробные справки. Узнает, что когда-то она работала в одном отделе с Сергеем Гонтовым, узнает об их взаимной дружеской симпатии. Сергей – частный детектив, Настя приходила к нему устраиваться на работу – это можно узнать через бывшую, а может, все еще настоящую секретаршу Надю. И если все это всплывет, Настю в два счета выведут на чистую воду. А все это может всплыть. У графа есть люди, способные решить такую задачу.
О Сокольском Настя знала совсем немного. Его прошлое было покрыто мраком, который, пожалуй, мог бы развеять дядя Витя. Мог бы, если бы захотел. Но в том-то и дело, что эту тему он старался обходить стороной. Есть только официальные сведения о Сокольском. И те получены от Сергея. Родился, пошел, закончил, поступил. Но в автобиографических данных невозможно было разглядеть его внутреннюю суть. Можно было только предполагать, что не все с ним ладно. Невозможно честным путем стать крупным акционером свинцово-цинкового комбината – разбогатеть, озолотиться, восстановить себе в угоду заброшенную графскую усадьбу.
Сокольский не простой смертный да и не пытается казаться таковым. И если он виновен в исчезновении собственной жены, уличить его в этом будет практически невозможно. И лучше не пытаться ставить на него капканы. Увы, но Настя должна была признать, что ее миссия провалилась. Никто пока не знает, зачем она здесь и на кого работает, но ее уже взяли на заметку. Возможно, уже взяли под тайное наблюдение. Может быть, граф потому и не увольняет Настю, что хочет держать ее в поле своего зрения. Если враг виден как на ладони, то это уже не враг, а жертва.
В расстроенных чувствах Настя вошла в угловую гостиную, откуда собиралась пройти в открытый холл второго этажа. Рядом с апартаментами, которые занимало избалованное дитя, находилась ее комнатка. Там вещи, там сумка, в которую она их сложит. Но ее остановила Елена Васильевна. Она спускалась по лестнице ей навстречу. Молча показала ей на диван. Так же, как в первый день их знакомства, вернее, деловых отношений, села рядом с ней, сложив на коленях руки. Сожалеющий проникновенный взгляд.
– Я знаю, вы были у Всеволода, – отнюдь не злорадно сказала она.
– Была.
– Зачем?
– Это вы у меня спрашиваете?
– У него. Он не должен был вас вызывать. Я просила. Настя, не поймите превратно, но я должна держать его в курсе всех событий. Как-никак он хозяин дома. Поверьте, я совсем не держу на вас зла. Хотя вы сами должны понимать, что совершили ошибку. Наверное, только так и можно было вразумить Карину.
– Я совершила ошибку. Я ее осознаю. И прошу отпустить меня домой.
– И не думайте. Карина в вас души не чает. Никакого сравнения с Инной Борисовной. Вы сумели найти к девочке подход.
«Что не помешало ей наябедничать на воспитательницу», – мысленно продолжила Настя.
– Так что есть предложение забыть о возникшем недоразумении, – мягко улыбнулась Елена Васильевна. – И продолжить нашу работу. Кстати, Карина хотела бы сегодня покататься на яхте. Я уже отдала распоряжения. Надеюсь, вы умеете плавать?
– Умею, – кивнула Настя.
– Впрочем, подстраховка будет и без того. Но вы должны понимать, что большая часть ответственности возлагается на вас.
– Понимаю. А за свою глупость я прошу прощения.
– Ну, мы же договорились, что забыли об этом.
Елена Васильевна была так мила и обаятельна, что Насте расхотелось увольняться. Одну глупость ей уже простили, а вторую она не простит сама себе. В конце концов, она здесь на задании. К тому же не так уж и плохо здесь работать. Да и жалованье не будет лишним.
Карину она нашла в ее комнате. Девочка стояла у окна и смотрела на озеро, где специальная команда готовила к отплытию круизную яхту. Услышала легкий шорох позади себя, оглянулась. Обрадовалась Насте, но улыбка тут же сошла с ее лица. Сначала опустились глазки, затем и головка склонилась на грудь.
– Я знаю, ты на меня злишься, – горько вздохнула Карина.
– За что?
– Как за что? Я на тебя маме пожаловалась. Ты же у дяди на допросе была!
– На допросе?! – улыбнулась Настя. – Мы же договорились: никаких игр в милицию. Ни допросов, ни следствий.
– И никаких доносов, – дополнила Карина. – Все-таки ты на меня злишься.
– Нет, конечно.
– Но доверять ты мне уже не будешь. И в разведку со мной не пойдешь.
– И в разведку пойду, и в морское плавание по озеру.
– Правда? – расплылась в улыбке девочка. – А какой костюм ты наденешь?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Настя.
Она вдруг вспомнила свою шелковую псевдотельняшку, в которой так любил видеть ее Вадим. Там, в Москве, она надевала ее прямо на голое тело и щеголяла в ней до тех пор, пока он с вожделенным ревом не набрасывался на нее. Нет Вадима, нет любви. Вот где настоящая трагедия. А то, что случилось сегодня, малый пустяк по сравнению с этим. Так что и переживать нечего. Яхта так яхта. А тельняшку она все-таки наденет – но вовсе не в качестве ночной пижамы. С джинсами наденет, с кроссовками.
– У меня треуголка есть, как у капитана Флинта.
– А говорящий попугай есть?
– Нет, – отчаянно мотнула головой Карина.
– А камзол с золотыми пуговицами?
– Тоже нет.
– Жаль, а то бы из меня вышел настоящий капитан Флинт.
Не было попугая, не было камзола, зато Настя нашла еще один элемент, чтобы вкупе с черной треуголкой создать облик знаменитого капитана. Она закрыла правый глаз черной повязкой. Известно же, что капитан Флинт был одноглазым.
В таком виде она и показалась перед Кариной. Девчонка пришла в восторг:
– Я тоже так хочу!
– Два капитана на одной яхте – это слишком, – Настя изобразила грозный взгляд.
– А я хочу!
Карина тоже сделала себе повязку на глаз, клипсу на ухо прицепила, тушью нанесла на щеки несколько черных полос. Пиратскую бандану на голове сооружать не пришлось: девчонка и без того с ней не расставалась. Настя не увидела ничего плохого в этом бутафорском наряде и вместе со своей подопечной отправилась на лодочную пристань.
Глава 4
Выходили они через дверь в галерее, соединяющей правое крыло с южным флигелем. Но чтобы попасть на пристань, им нужно было пройти к парадной лестнице. И по пути они встретили Всеволода
