прикрытый бюст из лифа не вываливается. Зато ножки открыты по всей длине. А ножки у нее потрясные. Мужики слюной исходят, глядя на них. Правда, на сцену с высунутыми языками никто не лезет. Песни заказывают, но через официанток или через бородатого музыканта. Некому лезть на сцену. Вчерашнего баклана с его компашкой не наблюдалось. А Костя держал себя в рамках.
Какого черта раскидываться деньгами, если Катя и без того упадет к нему в руки. Не сегодня, так завтра. Но лучше сегодня.
Народу в балагане было не в пример меньше, чем вчера. Блатных почти не было, в основном приблатненная шпана и морячки. И шалав портовых кот наплакал. А сама обстановка какая-то тоскливая. Как будто кто-то умер.
На последней ноте Катя поймала Костю глазами и показала на дверь. Неужели она уже собирается отправиться домой?
– Несравненная Екатерина Кравцовская! – Бородач пропел дифирамб в ее честь и сам стал к микрофону.
Катя скрылась за кулисами. Костя же направился к выходу из ресторана. Антон и Ленька последовали за ним, но присоединяться не стали. Они должны были держаться в отдалении.
Катя не заставила себя долго ждать. Она шла к остановке той же тропинкой, что и вчера. Она испуганно вздрогнула, когда Костя вывалился из темноты и преградил ей путь.
– Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла! Ты чего такая напуганная?
– А того... Пошли скорей!
Сначала она огляделась по сторонам, а затем уже ухватила его под руку и чуть ли не силком потянула к остановке. Она очень спешила.
– Что стряслось?
– Потом расскажу. Страшно мне.
– Не бойся, со мной пацаны.
– Да что вы можете?
– Не говори так.
Костя отвел в сторону полу куртки, обнажая рукоять спрятанного под ней «люггера».
– Ничего себе! – ужаснулась Катя.
И тут же успокоилась. Перешла на обычный шаг.
– А откуда у тебя пистолет? – спросила она.
– Дедушка с войны прислал.
– Да ладно тебе!
– Честное слово. Только не знаю, чей дедушка, но то, что с войны, – точно.
– Ты меня заинтриговал.
– Ты меня тоже. Может, все-таки скажешь, что случилось?
Они вышли на дорогу. Костя поднял руку, чтобы остановить шедшую на них машину, но та даже ход не сбавила.
– Козыря убили! – испуганно сообщила Катя.
– Да ну! – оторопело уставился на нее Костя.
– А ты не знал?
– Нет.
– Все знают, а ты нет.
– Я же не блатной и даже не приблатненный.
– Ну да. Короче, убили Козыря. И Фокс куда-то исчез. Менты думают, что Козыря Чуля убил. Ну, это детали, кто и что. В общем, менты одно думают, а братва другое. На Цепня грешат.
– На какого Цепня?
– Наш Вадик был на все горазд, он пианист и педагог, – нервно хихикнула Катя.
Костя хорошо помнил эту строчку из «балаганной» песни. Но при чем здесь какой-то Вадик?
– Что-то я тебя не пойму.
– Поймешь. Сначала машину поймай, а потом понимай. Уйди! Дай покажу, как это делается!
Она сама вышла на дорогу. Подол платья она задирать не стала – по причине его почти что полного отсутствия. Но эффектно выставила напоказ свою ножку. И очень волнующе провела рукой по своему бюсту. Проезжай мимо машина с покойником, и тот бы выскочил из гроба, чтобы глянуть на эту красоту. А на Катю шел «Москвич» с лихим джигитом за рулем. И он с такой силой ударил по тормозам, что машина чуть через капот не перекувыркнулась.
– Паехалы, красавиц, да! – высунулось из окна дитя гор.
Но Костя так посмотрел на него, что у него и челюсть отвисла, и все остальное.
Он помог Кате забраться в машину, сел рядом на заднее сиденье. И пацаны тут как тут. Антон умостился спереди, Ленька втиснулся между Костей и закрывшейся дверью.
– Э-э! Зачем так много!
И акцент вдруг куда-то пропал.
– Замолчи! – рыкнул на него Антон.
И если бы не Костя, вовремя хлопнувший его по плечу, он бы точно засветил свой ствол – угрозы для.
Джигит не стал пытать судьбу и отвез пассажиров по указанному адресу. И снова Костя оказался на Советской улице. Вместе с Катей. Антон и Ленька отошли в сторону, чтобы им не мешать.
– Так что там за Вадик? – спросил он.
– Вадик Цепень, кличка у него такая. Две ходки, все такое... Беспредельщик, короче. Из-за меня с Фоксом поцапался. А затем и на Козыря наехал, с летальным исходом. Но хитро так все сделал, как будто Чуля Козыря застрелил. Но братву не проведешь, они знают, откуда ветер дует. Поэтому и не было сегодня Вадика в балагане. А появись он, голову бы оторвали. Хотя не уверена.
– В чем ты не уверена?
– Да не очень-то его хотят поймать. Знаешь, какие у Козыря проблемы? Вернее, были. Развенчали его. А Вадик этим воспользовался. Хотя, может быть, и не он это. Козыря могли заказать. А может, его Цепню и заказали. Он страшный человек, этот Цепень. Братва не очень-то хочет с ним связываться, я это по разговорам поняла.
– Заказали – это как? Что-то я не совсем понял.
– Ну, наняли Вадика. Воры могли нанять, чтобы с Козырем счеты свести. Там так напутано, что голова кругом идет. И до меня, к счастью, дела нет. Другим нет, а Цепню есть. Что ему стоит ко мне подъехать, он же во всем горазд. Отведи меня домой, страшно мне.
– А дома у тебя кто?
– Мама.
– Она тебя защитит, да?
– Нет, – спохватилась Катя. – Они же вчера ночью к ней приходили, ну, когда мы гуляли. На два пузырька корвалола ее напугали. Нет, мама меня не защитит.
– Тогда поехали ко мне.
– А у тебя что?
– Ну, мы с пацанами две комнаты снимаем. Одна комната – твоя. Ты только скажи.
– Да я-то скажу. С вами как-то спокойней. Можно, я у вас недельку поживу? Пока все не успокоится.
– И поживешь у нас, и в балаган под охраной ходить будешь.
– Ну нет, с балаганом все, я туда больше ни ногой. Хватит с меня.
– Тем лучше. Ну что, едем?
– Да. Только я домой на минутку загляну, вещи соберу.
– Да хоть на две.
Это будет просто здорово. Потому что Катя не будет больше гулять. Теперь она всегда будет под присмотром. А уж Костя постарается сделать так, чтобы ее никогда не тянуло на других мужиков. Все, отгуляла она свое!
Через подворотню они зашли в тесный двор-колодец. Здесь и днем, наверное, темно, а ночью была бы
