покрывала у меня не было, тогда я снял с себя куртку, накинул на нее. Она благодарно кивнула. Потянулась за сигаретой, я щелкнул зажигалкой.
– Нет, говорю, не надо ничего укорачивать. Мы все понимаем, мы все молчать решили... Кто это, мы все, спрашивает. Ну, я поняла, что нельзя говорить. А он смотрит на меня, как будто гипнотизирует. Честно скажу, еще бы пару секунд, всех бы назвала. А он говорит, что можно не напрягаться. Вы, говорит, из Черногайска приехали, семь человек вас. Если вдруг что, говорит, человек за вами приедет, и всех под корень. И еще сказал, что за нами наблюдать будут... Сказал и ушел... А мы домой поехали... Наверное, кто-то проболтался...
– Кто?
– Не знаю.
– А ты, Олеся, запомнила номер лимузина?
– Э-э... Только цифры...
– А человека с волчьим воротником, который в Сергея стрелял, описать сможешь?
– Ну да, он у меня до сих пор перед глазами стоит. И еще снится часто, просыпаюсь после кошмара, в холодном поту... Я даже больше скажу, у меня с Толиком из-за этого ничего не вышло, как увижу его, так страшно становится, все заново переживать начинаешь... И с Петькой тоже ничего не вышло, тоже из-за этого. Страшно ему было, от этого и расстройство. Да мне, в общем-то, все равно... А то, что убили их всех, жаль... Неужели убили? Неужели началось?
Я бы мог сказать, что как раз-то все заканчивается. Из семерых туристов выжила только Олеся, но ведь киллер охотится и на нее. Более того, он должен был начать с нее. Ведь на нее же показывал убийца, когда она сидела в «Хаммере» некоего Сергея... Но я не стал лишний раз будоражить девушку, ей и без того несладко. Щеки бледные, подбородок дрожит, плечи содрогаются от внутреннего холода.
– Хорошо все будет, Олеся. И киллера мы возьмем, и заказчика.
– Я боюсь, – жалко пробормотала она.
– Я тебя понимаю, но мы обязательно исправим ситуацию. Ведь не ты же стреляла в Сергея.
– Ну, конечно нет! – изумленно и со страхом посмотрела на меня девушка.
– Значит, перед законом ты чиста. А преступником является убийца, который охотится за вами... за тобой. Он один, а нас много, мы обязательно справимся с ним...
– Не справитесь... Вон у Лены муж – большой человек в милиции. И что?
– Он – о-очень большой человек. Настолько большой, что легко сможет раздавить человека с волчьим воротником, – очень сильно преувеличил я. – И он очень хочет его раздавить, потому что никогда не простит ему своей жены. Поверь, с ним будет покончено...
– С кем?
– С человеком, которого ты боишься. Этого, который с волчьим воротником...
– С волчьим воротником?! – невменяемо посмотрела на меня Олеся. – С каким волчьим воротником?
– Ты же сама говорила, что человек в пальто с волчьим воротником стрелял в Сергея, – напомнил я.
– Говорила?!
– А разве нет?
– Не знаю... Не видела я ничего. Кто в кого стрелял? Не было ничего...
– Ну как же не было? А Сергей, а «Хаммер», а лимузин? И номер ты запомнила...
– Не было ничего. И ничего я не запомнила!
– Ну, не было так не было...
Я поднялся со стула, подошел к окну, поднял жалюзи. Олеся отреагировала быстро и нервно.
– Не надо! – вскочив со своего места, она заставила меня зашторить окно.
– Почему?
– Ты сам знаешь почему!.. И знаешь, что за мной охотятся... – умоляюще, но вместе с тем и осуждающе смотрела на меня девушка.
– Но я должен знать правду.
– Ты ее узнал.
– А детали?
– Но я боюсь! – страдальчески скривилась она.
– Я боюсь высоты, сказала отрубленная голова, падая со скалы в пропасть, – мрачно пошутил я. – Скажешь ты правду или нет, тебя все равно уже приговорили.
– Ну а вдруг он поймет, что я молчу как рыба? – с трусливой надеждой спросила она. – Что, если он отступится от меня?
– Это нереально.
– Ну а вдруг?
– Погибло семь человек. Семь! И это не считая Сергея... Его убийца пойдет на все, чтобы избавиться от тебя.
– Но я не хочу умирать!
– Зачем умирать? Мы найдем убийцу, арестуем его, через него найдем киллера, который охотится за тобой, и его тоже возьмем. Тогда ты будешь в полной безопасности. А так всю жизнь будешь бояться...
– Пока его найдете! Пока арестуете!.. А может, он такая величина, что и арестовать его не сможете!
– Поверь, нет такой величины, которая смогла бы перевесить семь смертей. В газетах, может, и есть, а в жизни – нет, – с уверенностью знающего человека сказал я.
– Но я боюсь, – замялась Олеся.
– Тогда будешь бояться всю жизнь, возможно, недолго, – грустно сыронизировал я.
– Я не хочу умирать! – с ужасом простонала девушка и конвульсивно вцепилась мне в руку.
– Тогда помоги нам найти убийцу.
– Хорошо, я скажу... Но киллер все равно будет охотиться на меня?
– Да, пока его не обезвредят.
– Значит, мне нужна охрана.
– Вне всякого сомнения.
– И ты должен будешь меня защищать.
– Само собой.
– Обещай, что ты будешь меня защищать! – одержимо смотрела на меня Олеся. – Ты – лично!
– Обещаю.
– Нет, этого мало. Поклянись!.. Черт, что же я такое говорю! Я же сама в делопроизводстве, сама знаю... Звони своему начальству! Пусть тебя приказом отдают! Так, мол, и так, капитан милиции... э-э, капитан...
– Петрович, – напомнил я.
– Капитан Петрович прикомандировывается к гражданке Алехиной с целью ее охраны. И обязан ее охранять, пока не будет обезврежен преступник... Ну, чего сидишь, давай звони своему начальству! Как только покажешь мне приказ, так я тебе скажу все, что знаю! И фоторобот составим, и все остальное...
Она снова потянулась к бутылке, а я связался с Бесчетовой.
– Да, Иван!
Судя по ликующей интонации в ее голосе, она очень обрадовалась моему звонку.
– Где вы там?
– Возле дома, – понизив голос, сказала она. – Вадим мне все объяснил. Это ты играл с ней...
Видимо, Бесчетова рассказала Вадиму о нашем с ней предыдущем разговоре; возможно даже, обозвала меня сумасшедшим. Но Агранов хорошо меня знал, поэтому сообразил сам и объяснил ей, почему я собрался уехать от Алехиной. А так бы Бесчетова могла нагрянуть к нам, разрушить нервно-интимную идиллию.
– С кем, с ней?
– Ну, с этой, со свидетельницей... – с ревнивыми нотками в голосе пояснила она.
– Да нет, мы еще не играли. Может, ночью? – подзадорил я начальницу.
– Что?! – возмущенно протянула она. – Какая ночь?! Что там у вас происходит, товарищ капитан?
