Он провозился довольно долго, с непривычки – надо было хорошо прокипятить бутылочку, и соску тоже… Писк, доносившийся из комнаты, прекратился: похоже, малышка набралась терпения. Сейчас… Юля… сейчас…
Алексей дождался, пока прижатая к щеке бутылочка перестанет казаться горячей (Откуда это знание, кстати? Потом, потом…). Вернулся в комнату, где лежал на кровати маленький сверток.
Он поднес соску к крохотным губкам так осторожно, будто любое неловкое движение могло вызвать взрыв какого-то незримого адского механизма. Однако опасения оказались напрасны. Малышка присосалась к бутылочке сразу и охотно, зачмокала, старательно терзая соску. Алексей вдруг обнаружил, что чуть заметно улыбается, и сам удивился, что может.
– Ешь, ешь… моя Юлька…
Гулкое уханье разорвало пелену сна, и сразу же рядом закряхтел младенец. Чекалов разлепил веки, под которыми еще плавали размытые цветные пятна. Сова-будильник таращилась на него своими электронными глазищами, недвусмысленно намекая – пора… Сегодня будет трудный день.
Он вдруг осознал, что лежит на кровати в одежде поверх покрывала. Скорчившись, почти что в той самой пресловутой «позе эмбриона». Рядом неслышно посапывал крохотный сверток. И обе подушки, которых в последний раз касалась Юлькина рука, стоят пирамидками. Как в музее.
Боль уже всплывала откуда-то из недр души, и Алексей, сжав зубы, гигантским усилием воли загнал ее обратно. Вот так… Не время. Да, не время скорбеть. Сегодня действительно будет очень трудный день.
А завтра? А потом?
Юлия Алексеевна заплакала в голос.
– Ох, да ты мокрая…
Ему все же удалось завернуть голенькое беспомощное тельце в свежую сухую пеленку, найденную в стопке «малышового приданого», относительно ровно. Бросив использованную тряпицу в таз с водой, Чекалов вернулся в комнату, разворачивая на ходу бумажку с телефонным номером. А может, памперсы приобрести? Кто пользовался этой заграничной хренью, говорят, очень удобно… никогда не опревает маленький… Интересно, сколько они стоят? Если умеренно, то определенно надо купить, хотя бы на пробу…
– Але, это квартира Донцовых? Будьте добры Дарью Матвеевну.
– Кто спрашивает? – неприветливо осведомился хриплый со сна мужской голос.
– Некто Чекалов, Алексей. Мы вчера договаривались с вашей супругой…
– Не поедет она никуда! И больше не звони сюда, ясно?
– Разумеется. Так я подъеду сейчас, буквально через полчасика. Спасибо вам!
Не опуская трубки, Чекалов набрал другой номер.
– Але, такси на заказ? Записывайте адрес… Да, прямо сейчас. Жду!
Короткий нажим пальцем на рычаг, и вновь рука набирает номер.
– Але, межгород? Примите заказ, срочно. Тверская область, деревня Верхние Котицы, номер… Нет, это не квартирный телефон, это сельсовет, или как он теперь называется… Хорошо, жду.
Прежде чем набрать следующий номер, он все-таки опустил трубку на рычаг. Да. Осталось позвонить тестю и теще, в Самару…
Алексей повернул голову, разглядывая в зеркале трельяжа собственное отражение. Медленно провел пятерней по макушке, приглаживая спутанные волосы. Нет, некоторое сходство с нормальным человеком имеется вообще-то… Вот только сжатый в нитку рот и горящий, как у вурдалака взгляд выдают.
Телефон затрещал, нетерпеливо и длинно.
– Да! Да, заказывал… Але! Это Верхние Котицы? Девушка, мне срочно нужна Вера Николаевна Белоглазова. Знаете, да? Да, я понимаю, что бегать она не может… Тогда так: сообщите ей, прямо сейчас, что звонил Алексей Чекалов, и скажите – Юля умерла. Нет, это долго, заверенную телеграмму можно дать лишь имея на руках справку, да и почта открывается позже… Девушка, кто может так шутить? Хорошо, большое вам спасибо!
Едва трубка легла на рычаг, аппарат затрещал вновь.
– Да? Такси заказывал. Хорошо, уже выхожу!
– Вот… вот так… а теперь вот так… Да, правильно. Все правильно.
Дебелая молодуха с откровенной жалостью наблюдала, как молодой мужик неумело пеленает младенца. Эх, вот она, жисть-жестянка… такой молодой, и уже вдовец…
И еще сквозь откровенную жалость проглядывала хорошо скрытая опаска.
– Спасибо вам огромное, Дарья Матвеевна, – Чекалов сунул женщине в кармашек стодолларовую купюру. – Так мы договорились. Такси за вами будет заезжать и отвозить обратно, без проблем. Сам я, уж извините… мне еще с похоронами…
– Да-да, разве ж я не понимаю, – несколько торопливо закивала головой женщина. – Как не понять…
Алексей чуть заметно усмехнулся. Вопрос действительно решился на удивление быстро. Муж молодухи, коренастый светловолосый крепыш с татуировкой на груди, по всему видно, поначалу был настроен решительно против, если не сказать более. Чекалов лишь кротко улыбнулся, глянув ему в глаза, и этого хватило – поперхнувшись, мужик повернулся и исчез в глубине квартиры. С Дарьей Матвеевной вообще проблемы не возникло – сто долларов в неделю сумма весьма солидная, и прокатиться на такси туда-сюда восемь раз в сутки труд невелик. Да, восемь, поскольку новорожденным нужно питаться много и часто, тут молодой папаша прав… Она даже согласилась сегодня денек пожить в квартире Чекаловых, покуда не прибудет бабушка из деревни. Естественно, вместе с Темкой, сынком. От осторожного предложения
