– Ой, так пойдемте, Учитель, пойдемте! – от нетерпения она даже стала дергать его за рукав.
– Подожди.
Учитель хлопнул в ладоши:
– Внимание!
Все начали смотреть на него.
– Сначала я хочу рассказать Вам историю места, на котором стоит Центр.
Он достал из кармана маленький прибор с кнопками, направил в сторону белого здания, из которого росла ножка гриба-антенны. Между стоянкой и зданием образовалась дымчатая полоса голографического экрана, на которой возникло изображение в трехмерной проекции здания из красного кирпича.
– Это, дети, завод, построенный Коммунарами Первой Волны как раз на том месте, где стоит Центр космической связи. Завод этот был одним из многих, построенных в годы первой пятилетки, и сыграл огромную роль в модернизации Первого советского государства. А во время войны с фашизмом – помните? – завод выпускал оружие, которым коммунары сражались за свободу своей Родины.
– Учитель, – спросил один мальчик. – А что стало с этим заводом?
– Ну, во время Временной Реставрации Капитализма он был разрушен, на его месте построили аквапарк.
– Аквапарк! Это здорово! – зашумели дети.
– Да, это здорово, – согласился учитель. – Только в те годы в бывшей Советской стране у власти были всякие мерзавцы и жулики, потом, на уроках истории, я расскажу вам о них, о всяких проходимцах – о медведевых, ельциных, путиных и якименках. Так вот. При строительстве акварпарка были нарушены разные важные правила – чтобы сэкономить деньги – помните, что это такое – деньги? – и через три года у него рухнула крыша. Был воскресный день, погибло очень много людей, в том числе и детей.
Дети притихли. Потом кто-то спросил:
– Учитель, а почему люди в Первой Советской стране позволили капитализму и жуликам вернуться?
– Это сложный вопрос, – сказал Учитель, выключая голографический проектор. – Я сам много думал над этим – почему. Наверное, просто на них нашло какое-то затмение. Другого ответа я просто не вижу. Просто какое-то затмение.
Голова чубайса.
Ходок пришел в село днем. Машка как раз бежала с поганым веником за еврейским беспилотником – глядит, по дороге, от Асташкинского леса, мужик идет. В лаптях и с мешком большим. Машка посмотрела, беспилотнику кулаком погрозила – и в деревню бежать, к сельсовету. А там и председатель Мироныч и завхоз Петренко и даже главный агроном Георгадзе- вся наша сельская партийная ячейка. Как раз виды на урожай обсуждают.
Новость о Ходоке тут же облетела всю деревню. Ну и я, конечно, ноги в руки – и к сельсовету. Пока Ходок по нашей главной улице шел – почитай, полдеревни у сельсовета и собралось. Стоят молча, на Ходока смотрют.
Ходок подошел к сельсовету, мужиков оглядел, и говорит, вроде и как всем, но сам на Мироныча смотрит, потому как признал, кто тут есть у нас главный:
– Здорово, православные! Слава КПСС!
– КПСС слава! Ну, здорово, коль не шутишь! – Мироныч отвечает. – Кто будешь? Куда идешь?
– Ходок я.
– Да уж видим, что не спецназ украинский!
Тут надо сказать, что уж очень в прошлом году украинский спецназ озоровал в наших местах. Лютовал просто. Но когда он у вдовы Алексеевой кабанчика увел – терпение у мужиков лопнуло. Собрались с кольями, с лопатками саперными, с винтовками М-16 – их целую подводу Витька-контрактник привез, когда с обороны Севастополя вернулся – и пошли со спецназом разбираться. Разобрались так, что до сих пор спецназ сидит в схроне своем, что у Гадюжьей балки, и носу не кажет. Только по ночам выходит – по нужде. Бабы наши отходчивые, молоко ему иногда носят, хлеб, сало опять же. Оставляют у схрона. Спецназ все съедает, даже веревочки от сала.
Еще надо сказать, что под горячую руку и завхозу Петренко нос разбили, но потом всей деревней извинились, и литром казенной водки проставились. Что правильно. Потому что дружба народов – святое, как товарищ-отец Никандр, секретарь нашей парторганизации, объяснил.
А в этом году беспилотники еврейские – летают и летают, настырные, как комарьё. Витька-контрактник один сбил из своего «стингера» – тогда и нашли на нем буковки еврейские. Учитель наш, Абрам Иосифович, признал их – и сказал, что сделан беспилотник в государстве Израиле – где много евреев обитает. Но на Абрам Иосифовича никто, конечно, не обиделся, потому как дружба народов – и не может он за всех евреев отвечать. Но сам Абрам Иосифович сказал, что своему племяннику письмо в Израиль отпишет – чтобы тот меры принял. Пока письмо не дошло, видимо – потому как летают беспилотники. Хотя Витьку-сверхсрочника теперича боятся – как он из дома выйдет – беспилотники тут же за огороды и в поле улетают. И кружат там. Вместе с воронами.
Ну, это я отвлекся.
Вот, значит, стоит Ходок, мужики кружком стоят, на него смотрят.
– Куда идешь, православный? – Мироныч спрашивает.
– В Москву иду. К Ленину.
Народ понимающе переглянулся. Мы тоже хотели Ходока к Ленину отправить, но забоялись. Самогонку мужики гонят, молодежь с девушками балует – да хоть тот же Витька-контрактник, – урожай не очень собрали в прошлом году, проявления национализма бывают, как я уже сказал – не доросли мы своего Ходока посылать. Так и товарищ-отец Никандр сказал, и Мироныч того же мнения.
– А что несешь Ильичу? – спросил агроном Георгадзе.
В нашем селе Георгадзе – самый политически грамотный. Еще он песни грузинские поет – когда в настроении. А когда не в настроении – какого-то Саакашвили ругает. Очень сильно ругает.
Ходок мешок свой холщовый на землю положил, веревку развязал. И вынул оттуда голову.
Народ ахнул. Это была голова чубайса. Настоящего. Рыжего.
Голова вращала глазами, строила гримасы, показывала язык, корчила рожи. Шевелила губами. Но молчала.
– А чего молчит-то? – спросил завхоз Петренко.
– Потому что согласно анатомии, – важно ответил Ходок. – Чтобы говорить – легкие нужны. А у этого кроме головы – ничего нет. Да и что он сказать может – срамоту только всякую. Ваучеры, капитализация…
– Дети тут, – сказал Мироныч и на меня поглядел. Ходок проглотил следующее слово:
– Прощения просим, не заметил мальца.
Мне, конечно, обидно стало – какой я малец? Я в следующем году вообще собрался в армию. В Красную армию. Мне Витька-сверхсрочник все рассказал – как до Москвы добраться, как найти Штаб Красной армии, где таких, как я, записывают. В ряды борцов с буржуями.
– Да, хороший гостинец товарищу Ленину, – продолжил Мироныч. – Говорят, в Лесолуговском тоже одного чубайса поймали, но они его не уберегли. Держали в подвале, а там его крысы и съели.
– Лесолуговские – те еще чмошники! – зашумел народ.
– Так что ты его береги, – закончил Мироныч.
– Знамо дело, – сказал Ходок.
Голову чубайса он деловито убрал в мешок и достал оттуда устройство какое-то. Коробочки, проводочки.
– А это при чубайсе было. Телефон спутниковый. Мериканского производства.
Мужики заинтересовались.
Когда украинский спецназ побили, отняли наши у него телевизор, принесли в деревню.
Поставили в клубе, под портретом Карла Маркса, долго мудрили, потом включили.
