В конце 1941 года в Москве проходила трехсторонняя конференция, после завершения которой Советский Союз получил из средств, ассигнованных но ленд-лизу, беспроцентный заем на сумму 1 миллиард долларов. Этот шаг американской администрации был оценен советским правительством высоко. Но одного ленд-лиза было недостаточно. И те, кто серьезно и профессионально занимался в окружении Рузвельта вопросами отношений с СССР, считали, что, исходя из сложившейся в Советском Союзе «системы единоличного руководства государством», необходимо оказывать «особые знаки внимания» лично Сталину, заверять его в том, что Соединенные Штаты — союзник, для которого он как политический деятель — фигура единственная и неповторимая, лидер без изъянов Соответствующие идеологические акции предусматривали создание образа безупречного «вождя народов», за которым люди идут без оглядки. Американцы должны были поверить в это почти так, как верили граждане СССР. И хотя в официальных кругах вполне понимали — союз двух держав, скорее всего, не будет носить постоянного характера, до поры до времени полагали возможным принять сталинские версии развития событий в 30-е годы, переписать это набело, сделав свой — американский — вариант истории.
Книга бывшего посла в Советском Союзе появилась как нельзя более кстати. Готовил ее Дэвис не один. Не обладая литературным даром, он прибегнул к помощи так называемых писателей-призраков. Джей Франклин Картер отбирал материал, а Спенсер Уильямс и Стэнли Ричардсон, профессиональные журналисты, работавшие в Москве в 30-е годы, сформировали рукопись в ее окончательном виде. Кроме того, в июле 1941 года Дэвис получил официальное разрешение заместителя госсекретаря Самнера Уэллеса на публикование приводимых в книге выдержек из дипломатической переписки и других подлинных документов. Практически не было сомнения, что президент Рузвельт в курсе событий. С Дэвисом они были знакомы давно, еще со времен первой мировой войны, когда оба служили в Вашингтоне, и после нападения Германии на СССР о книге Дэвиса они, по-видимому, говорили неоднократно.
Сам Дэвис в обнаруженных в его архивах бумагах утверждал, что идея подготовки рукописи к печати возникла у президента, он же выступил лишь в роли исполнителя.
Работа с самого начала велась целенаправленно. Помощники Дэвиса отобрали из его дневниковых записей, писем домой и официальных депеш только такой материал, который либо представлял в выгодном свете самого Дэвиса, либо — и это второе исключительно важно рисовал в выгодном свете Советский Союз. Если после этого любые внешнеполитические акции СССР и внутренняя политика очернялись, квалифицировались как агрессивные, захватнические, репрессивные и т п., здесь впервые происходило обратное нашу историю для американцев отбеливали или, во всяком случае, стремились представить в розовых тонах. Следует, конечно, оговориться: пребывание Дэвиса, убежденного антикоммуниста, по трезвого политика, в Советском Союзе не прошло даром. Его, получившего возможность совершать поездки по нашей стране, поразила масштабность народнохозяйственного строительства и готовность советского правительства к сотрудничеству с США. Он убедился, что политика взаимного доверия может принести свои плоды и, кроме прочего, способствовать интересам сохранения мира. Хотя большинство дипломатических чиновников в Вашингтоне в предвоенный период саботировали любые предложения, направленные на создание системы коллективной безопасности с участием СССР, Дэвис не побоялся выступить за развитие более тесных отношений с Советским Союзом, ибо, по его мнению, «международное значение русского фактора должно будет возрастать как в политическом, так и в экономическом отношениях». И все же Дэвис, дабы подтвердить свои правильные выводы, хотел нарисовать идеальную картину, превратить «неудобного и неуклюжего Союзника», как окрестили СССР в американской печати, в «любовь с первого взгляда».
Кита Дэвиса была сделана с претензией на абсолютную документальность; полученное официальным путем «благословение» госдепа даже позволило снабдить многие документы соответствующими исходящими номерами; по мимо этого, на каждой странице были точные отсылки к источнику — дневник, личное письмо, служебная лишена и т. д. Все производило впечатление исключительности представленного материала, академической скрупулезности и его подаче. На самом деле погрешности все же имели место; те, кто работал с Дэвисом в Москве, обратили на них внимание, при переиздании пришлось вносить соответствующие поправки. И была, помимо мелких неточностей, одна фраза, вокруг которой позднее разгорелись серьезные дебаты: Дэвис обронил, что в Москве в 1938-м ему и в голову не приходило, что процессы над «вредителями и агентами иностранных держав» были частью кампании по ликвидации якобы существовавшей в Советском Союзе немецкой «пятой колонны». В одном из писем, написанных в апреле 1938 года, Дэвис, однако, отмечал, касаясь, в частности, суда и следствия по делу заговорщической группы под названием «правотроцкистский блок» и конкретно Бухарина: «Итак, сомнений больше нет — вина уже установлена признанием самого обвиняемого… И едва ли найдется зарубежный наблюдатель, который бы, следя за ходом процесса, не заметил, что, хотя многое выглядит абсолютно неправдоподобно, не остается сомнения в причастности большинства обвиняемых к заговору, имевшему цель устранить Сталина».
Из письма Дэвиса государственному секретарю США «13 марта 1938 года примерно в 5 часов утра все обвиняемые на процессе были признаны виновными и выслушали приговор. Троих приговорили к тюремному заключении, а остальных к смертной казни через расстрел. 8 человек, получивших расстрел, — это видные деятели, бывшие члены советскою правительства, включая бывшего премьера, шесть бывших членов кабинета, одного из наиболее видных партийных лидеров и члена Политбюро, и, кроме того, — президента одной из союзных республик. К тюремному заключению приговорены бывший посол в Англии и Франции, бывший советник советского посольства в Берлине и один известный специалист в области сердечных заболеваний.
Несмотря на предубеждение, которое возникает, когда слушаешь признания обвиняемых, становящиеся уликами, несмотря на предубеждение против самой юридической системы, в которой практически отсутствуют какие-либо формы правовой защиты, в ходе ежедневного знакомства с показаниями свидетелей, их манерой давать показания… по моему мнению… совершенные обвиняемыми преступления доказаны… По общему суждению тех дипломатов, кто присутствовал на процессе постоянно, с полной очевидностью установлено существование значительной по своему характеру политической оппозиции и серьезного заговора, что в какой-то степени проясняет непонятное развитие событий в Советском Союзе в течение последних шести месяцев…»
В октябре 1942-го в результате опроса, проведенного сотрудниками института Гэллапа, читатели ясно высказали свою точку зрения на то, что, по их мнению, является основной заслугой автора книги «Миссия в Москву»: «Достоверность информации о суде над заговорщиками, выступившими против Сталина». И это было не случайно — уверенность г-на посла, все видевшего своими глазами, передавалась читателям. А Дэвис говорил лишь то, что было на устах всех в Москве, именно такие впечатления он вывез и теперь делился ими. Расправа Сталина со своими соратниками трактовалась как необходимость, как результат непримиримой борьбы с внутренними врагами, являвшимися «членами нацистской пятой колонны». Только такое объяснение можно было дать действиям нынешнего союзника: Сталин «последовательно» выступал против фашизма во всех его проявлениях, включая «оппозиционные силы» в государстве.
Через три дня после нападения Германии на СССР во время лекции, г которой Докис выступал в одном из университетов, ему задали вопрос о «пятой колонне» в Советском Союзе. Он ответил коротко: «Ее больше не существует — все расстреляны». И действительно, рассуждал далее посол, «внутренней агрессии» а Советском Союзе не произошло, как это случилось, например, в Чехословакии, Норвегии. Бельгии. «В 1937–1938 годах мы почему-то об этом не думали, — пишет Дэвис, — само понятие «пятая колонна» в России как бы отсутствовало». И далее Дэвис делает вывод, что советское руководство еще задолго до войны готовилось к ней и поэтому производило чистку своих кадров. У русских были свои квислинги, по аналогии с той же Норвегией, полагал американский специалист по нашим делам, и они их уничтожили.
Из описания Дэвисом встречи со Сталиным в 1938 году: «После того, как я покинул кабинет президента Калинина и перешел в приемную премьера, прошло всего несколько минут… и вдруг я просто остолбенел — в глубине комнаты открылась дверь, и вошел Сталин, с ним никого не было. Мне и в голову не могло прийти такое… Ни один дипломат не встречался с ним так, будь то в официальной или неофициальной обстановке. Фактически он избегает встреч. Его так тщательно скрывают от публики, что любая встреча с иностранцем становится почти историческим событием.
Так вот, когда он вошел, я, конечно, поднялся на встречу. Он тепло приветствовал меня, улыбаясь, держался очень просто, но одновременно величественно. Он производит впечатление человека сильного, собранного и мудрого. В глазах — тепло и доброта. Ребенку бы понравилось сидеть у него на коленях, а
