зависимости, будет ли это танк Т-90, истребитель Су-35 или корвет. Числа получаются астрономические. Из этого делается вывод о возможности тотального перевооружения и обретения грозной и очень даже современной армии. К сожалению, дело обстоит совсем не так просто...
Дело в том, что та техника, которую готова поставлять наша промышленность — это, в значительной степени, техника, унаследованная от СССР. Производимая по унаследованным от него же технологиям. И это — неизбежно. Слишком долго российская оборонка терпела самое тяжкое испытание — отсутствие заказов. Экспорт, сохранивший какую-то часть КБ и заводов — это, конечно, хорошо. Но экспортируется, как правило, та техника, которая уже существует. Та, которая была создана научно- исследовательскими и опытно-конструкторскими работами советских времен. И экспортные поставки не слишком способствовали сохранению научно-исследовательского и опытно-конструкторского потенциалов. Тут же, — даже когда экспортером выступали КБ, — на первую линию выходили «торговые» структуры, ну и серийные заводы, диктовавшие экспортеру («у вас бабок много») свои условия. Так что «жировали» внешнеэкономические подразделения, что-то перепадало производственникам и тем, кто сопровождал производство. Себя, любимых, руководители, вкупе с примкнувшими к ним эффективными менеджерами и специалистами по корпоративной этике, не забывали. Экономили на перспективных разработках. Да и даже если шейх, желавший обзавестись вдобавок к гарему, паркам ролс-ройсов, скаковых жеребцов и верблюдов, что-то и заказывал новенькое — сравнивать его возможности субсидирования НИОКР с былым потенциалом Военно-Промышленной Комиссии, явно не стоит...
А ведь двадцать лет постсоветского бардака — это ведь ещё и двадцать лет самого бурного развития технологий в истории. Технологий в первую очередь информационных. Две войны в Заливе велись техникой, которая по парадигме индустриального общества была практически одинаковой у противников. Если сравнивать миллиметры калибров и брони. Но вот превосходство в информационных технологиях доставило одной из сторон быструю и почти бескровную победу. Превосходство в разведке позволило нанести первые, ослепляющие, удары. Превосходство в системах связи и боевого управления обеспечило слаженную работу всех родов оружия. Оружие иракцев, — прекрасное по понятиям Второй мировой, — оказалось железным хламом. А Буря в пустыне происходила два десятилетия назад!
И техника, которую предстоит закупать России в следующее десятилетие, должна, учитывая ее стоимость и жизненный цикл, ориентироваться на войны 2020-2040-х годов. Должна быть готовой превозмочь те технические новинки, которыми потенциальный противник (направление учений Восток-2010 — очень правдоподобно!) обзаведётся к этому времени.
И вот тут-то на первое место выходит та часть пирога, которую сможет съесть отечественный бизнес высоких технологий, прежде всего — информационных. Трудно сказать, сколько процентов от стоимости оружия придется на цифровую электронику и на программное обеспечение — но очень немало; скорее всего — подавляющая часть. Ведь даже для изготовления деталей самого что ни на есть традиционно-индустриального стрелково-пушечного вооружения по нынешним временам уместно было бы использовать адаптивные методы обработки металлов, при которых компьютер — это не только замена станочника, как в ЧПУ, но неотъемлемая часть техпроцесса. Доля стоимости систем CAE/CAD/CAM в процессе разработки. Компьютерное управление логистикой производства. Логистика самая что ни на есть традиционная (логиста — греческий чин, ведающий снабжением войск) тоже нынче компьютерна.
Ну и полностью проходящие по ведомству ИТ — сетевые структуры управления войсками. Перевод связи, — от стратегического до самого низшего тактического выхода — на цифровые, помехо- и криптоустойчивую основу. Бортовые компьютеры ракет, авионика, баллистические вычислители. Системы обработки изображений в теле- и тепловизионных системах. Устойчивые к спецвоздействиям системы отображения информации — то бишь дисплей, который способен будет трястись сотни часов в танке и тысячи часов в бронетранспортере, на жаре и холоде, да ещё сохранять работоспособность, хватив после ядерного взрыва электромагнитного импульса да проникающей радиации. Национальная операционная система, в том числе её варианты реального времени, способные работать в динамических контурах. Национальная система спутниковой навигации, обеспечивающей топопривязку каждого миномета и каждого бойца. Отечественные беспилотники... И технологии, необходимые для производства всего перечисленного. Именно
Нет, никто хорошую жизнь российскому хайтеку, — да и российскому обществу, — не сделает. За государственные заказы бизнесу предстоит бороться. И если способом борьбы будет близкое сердцу артиллериста слово откат — то проиграет и общество, и, в дальней перспективе, бизнес. (Прикиньте, что было с описанными в «Красном колесе» Солженицына дельцами, наживавшимися на поставках втридорога российской армии, после 1917-го...) Ну а армия получит нечто, что будет актуально на современной войне еще меньше, чем танк Т-26 и самолет И-15 в июне 1941-го. Ну а если такой подход не нравится — обществу и бизнесу необходимо создавать сообщество независимых от государства (точнее — от чиновников) военных экспертов, осуществлять нечто подобное тому, что сделал в правительстве Д.Ф.Кеннеди военный министр Роберт Макнамара.
Интерактив
Александр Матросов (ESET) о вирусе Win32/Stuxnet
Вирус Win32/Stuxnet интересен, прежде всего, своим механизмом распространения, использующим уязвимость в операционных системах Windows: специально сформированный «ярлык» позволяет запустить вредоносный код при попытке системы отобразить его иконку. Корпорация Microsoft признает наличие бреши в защите и обещает закрыть её в августе. Win32/Stuxnet определяется популярными антивирусными программами, но активное обсуждение проблемы началось только после пресс-релиза ESET. На вопросы «Компьютерры» относительно этой ситуации отвечает Александр Матросов, руководитель Центра вирусных исследований и аналитики российского представительства компании.
