Ke5 29.Rd1 Re8 30.Bb4 Re6 31.Rxe6+ fxe6 32.Bc3+ Kxe4 33.Nd6+ Kxe3 34.Nc4+ Ke4 35.Rd4+ Kf5 36.Ne3+ Nxe3 37.Kxf2 Nhg4+ 38.Kf3 g5 39.Rd8 Nd5 40.Rf8+ Kg6 41.Kxg4 h5+ 42.Kg3 Nxc3 43.a4 Nd5 44.Ra8 Nb4 45.Rb8 Nd5 46.a5 Kf5 47.b4 e5 48.b5 h4+ 49.Kh2 1–0
Для тех, кто не будет разыгрывать партию на доске, скажу: шла равная борьба, но в эндшпиле белые смогли-таки реализовать минимальное преимущество. Пешка ферзевого фланга неудержима и превращается в ферзя.
Вроде бы повод радоваться. Победа тем более ценна, что многофигурный эндшпиль — слабое место шахматных программ, здесь знание «как играть» важнее миллиардов оцененных позиций.
Но чувствую я себя довольно глупо. Белковым придатком. На середине турнира думал даже бросить, сдать все партии, и лишь привычка доводить дело до финала, выполнять взятые обязательства не позволила смалодушничать. Нет, я тоже думал, собственным умом дошел до наилучшего — как мне кажется — способа работы с шахматными программами (нет-нет, и не просите, пусть эта тайна останется таковой). И результат налицо. Однако никакого душевного подъема победы мне не принесли. И если я стану победителем турнира (уверен, что стану), получу право играть на новом уровне, то им не воспользуюсь.
Собственно, турнир показал одно: современное компьютерное железо, набор шахматных программ плюс навык работы нивелируют разницу в шахматной силе между перворазрядником и старшим мастером.
А мечты... Невыполненных — много. Найти в воронежской степи гробницу Царя Скорпионов. Изобрести капли «Новый Зуб». Разыскать на Марсе следы инженера Лося. Ничего, сбудется. Не в этой жизни, так в следующей.
Или когда-нибудь еще.
Кафедра Ваннаха: Ирландия – виски и прочее
Недавно в Москве шумела молодёжь, недовольная крайне гуманной по отношению к преступникам правопринудительной системой. «Гуманитарные киски», подобно подраненному косому, верещали, в Сети и оффлайне, о мифическом русском фашизме (мифическом для них, так как заглянуть в коминтерновское, образца 1933 года, определение этого явление, или же в книги германского историка Э. Нольте им недосуг – надо ужасаться…). А вот на массовые выступления населения в Европе внимание у нас мало кто обратил. И – зря. Потому что там было – пострашней. Куда более тесно связаннее с глобальным трендом развития технологий и влияния их на общество. Наши проблемы – это когда карманница, из числа сугубо коренного населения, получает условный срок и идёт на предрождественский лов кошельков; когда родителей, отправивших пятерых чад в детдом, осуждают на десять месяцев принудработ с вычетом 10 процентов зарплаты в пользу государства, что не покроет издержек казны даже по процессу (это пара случайно взятых дел знакомого судьи). И они могут быть решены при условии политической воли – сбил же маршал Жуков в свое время волну уголовщины в Одессе! (Правда, умиляет Верховный суд, гуманизирующий наказания несовершеннолетним на фоне роста молодёжной преступности.) А вот то, с чем столкнулась Европа, носит куда более сложный характер.
Есть у нас мнение, что все проблемы и российской экономики, и отечественного общества связаны с сырьевой структурой экономики. А вот возьмем денежек, бюджетных или выдоенных добровольно- принудительных из олигарха, вложим их в нанопроизводство, и наступит счастье. Звуки заводских гудков; массы трудящихся, вливающиеся в проходные; стабильная и предсказуемая жизнь. Сочетающая нынешний ассортимент лавок со стабильностью советской эпохи или благоустроенных, почти социалистических, государств Европы. Так вот: можно с уверенностью сказать, что такого не будет. Этому противоречат объективные законы технологии и экономики, которые, в конце концов, и определяют происходящее в обществе. Посмотрим на них на конкретных примерах.
Автор удивительно хорошо (время летит страшно быстро!) помнит, где впервые прочитал про феномен персонального компьютера не только как техническое, но и социально-экономическое явление. Это было в 1980-м году. Материал содержался в 53-м, юбилейном номере журнала Electronics (памятного, наверное, многим старшим читателям КТ по русскому переводу – «Электроника»). Electronics была изданием культовым. Само английское слово «электроника» ввел в оборот этот журнал, стартовавший в апреле 1930 года. Там описывались классические ламповые схемы; транзисторы и первые интегральные кристаллы. Сам Закон Мура был описан в апреле 1965-го именно в этом журнале – сорок лет спустя Intel купил этот номер за десять килобаксов. Случалось «Электронике» делать и ошибки: скажем, феномен CD и грядущую вселенную легко и без потерь копируемого контента – журнал проворонил. Но об ушедших плохо не говорят, а журнал исчез в 1995-м. И вот там-то (и в смежных изданиях) в восьмидесятые стали публиковаться материалы, частью рекламные, описывающие прелести Ирландии. Нищая (несмотря на мягкий климат и близость к океанским коммуникациям – это я уважаемым сторонникам «географического детерминизма Паршева») страна. До нитки обобранная многовековым британским владычеством, против лишь самых крайних злоупотреблений которого лишь в форме менипповых сатир выступали лишь лучшие люди, вроде декана Свифта. Долго и упорно – от «Объединенных ирландцев» до фениев – боровшаяся за независимость. Обретшая её, но потерявшая при этом американские рынки виски и пива – из-за лояльности к США и их «сухому закону» (в начале ХХ века 90 процентов мирового рынка виски принадлежало ирландскому – вспомним потомка винокура Jameson‘а Маркони, ещё 8 процентов — скотчу, 2 процента — бурбону). В годы Второй Мировой Ирландия оказалась единственной страной Британского Содружества, сохранявшей нейтралитет. Правда, сделать на этом такой гешефт, который провернули швейцарцы со шведами, Зелёному острову не удалось. Британия, владея морями, баловства (и экспорта виски!) не допускала, и уже в 1941 году встал вопрос о выживании Ирландии. (Ирландская Республиканская Армия работала на стороне Гитлера, так что суровость Уайт-холла была объяснимой.) И после войны Ирландии пришлось расплачиваться за нейтралитет…
И вдруг на Эйре пролился «золотой дождь» инвестиций. И не в какие-нибудь сырьевые отрасли, а в самый что ни на есть хайтек. В электронику, особенно цифровую. Аудиторию Electronics, инженеров и предпринимателей от слабых токов и вычислительных машин, привлекла европейская страна, где говорят на английском (есть такой термин «ирландизация» – народ есть, а свой язык потерял…). А ещё – изобильное в условиях традиционной католической культуры и запрета абортов население. Работящее и неприхотливое, хотя и традиционно любящее выпить и подраться. И – льготные, весьма привлекательные условия, созданные для инвесторов правительством страны Святого Патрика. Ирландская экономика рванула вверх! Да так, что бывший колониальный хозяин, несмотря на наличие у них на территории планетарного финансового центра Сити, мог им обзавидоваться. В ХХI веке «другой остров…» стабильно обгонял былую метрополию. В 2005 году ВВП на душу населения у ирландцев — $40232, а у англичан — $37632… Это хорошо почувствовали освободившиеся от советского империализма молодые жители Прибалтики и Восточной Европы. Бросив университеты, они устремились к зажиточным ирландцам, трудиться барменами и
