«семантический» десктоп, одной из ключевых технологий GNOME 3 станет фреймворк Zeitgeist. Что из этого выйдет, станет понятно не раньше появления дистрибутивов с GNOME 3, но расположенная в области виртуальных рабочих мест строка поиска работает уже сейчас. Она позволяет искать установленные приложения, файлы и т.д.
Совершенно очевидно, что в GNOME 3 предпринята попытка создать универсальный интерфейс для экранов с разной диагональю. Интерфейс, который одинаково удобен пользователям больших машин и ультрапортативных нетбуков. Удалось ли это? На мой взгляд, нет. Сейчас все пытаются экономить вертикальное пространство дисплея, но лишь разработчики GNOME 3 используют его настолько бездарно.
Почему у всех окон (даже у развёрнутых) сохраняются «декорации» и остаётся отдельная строка меню? Зачем нужна верхняя панель, в которой нет ничего, кроме уведомлений, пары кнопок, часов и названия активного окна? Она не функциональна!
Впрочем, это ещё не так страшно. Главная проблема GNOME 3 — оверлейный режим. Когда интерфейс организован правильно, число действий, которое пользователь должен выполнить для достижения результата, уменьшается. Но в оверлейном режиме GNOME 3 число действий только увеличивается! Чтобы переключиться между окнами или рабочими столами, нужно перейти из обычного режима в оверлейный. Горячие клавиши не в счёт, ведь большинство предпочитает мышь.
Через несколько дней команда GNOME выпустит непродуманный, неэргономичный и неудобный продукт, который придётся доводить до ума не один год (как это уже происходит с KDE). Теперь ясно, зачем в Canonical разрабатывают собственную оболочку Unity. Совершенно непонятно, правда, куда смотрели представители RedHat и Novell, для чьих коммерческих дистрибутивов GNOME является основной средой рабочего стола.
Колумнисты
Василий Щепетнёв: Мартовское рагу
Много, много чего в марте скопилось такого, что в ход не пошло, а откладывать жалко — либо забуду, либо протухнет, либо, что всего хуже, — другой подберёт да в дело и пустит. Поэтому, по примеру героя Джерома Клапки Джерома, сварю-ка я рагу. Экономно, прилично, полезно и даже, быть может, съедобно.
Готовя материал о Николае Васильевиче Гоголе, помимо текстов пересмотрел я и множество постановок — так, чтобы проникнуться духом эпохи. Не гоголевской, понятно, а той, что постановки осуществляла, финансировала, направляла и с режиссёров спрашивала. Среди прочих смотрел я и фильм «Инкогнито из Петербурга», режиссёр Леонид Гайдай, в роли Хлестакова Сергей Мигицко. Хороший фильм, отличный Хлестаков, Гоголь, похоже, о таком и мечтал. Но то ли по указанию художественных товарищей из Партии, то ли по склонности характера Леонид Гайдай немножно перекарикатурил постановку. Оно бы вроде и ничего, если бы за тысяча девятьсот семьдесят седьмым годом (временем выхода фильма в прокат) не последовал год девяностый, а затем и другие. И теперь дозволенное, а то и предписанное сверху вольномыслие смотрится насмешкой над властью. А смеяться над властью, даже и позавчерашней, не совсем удобно: глядь, она уже и сегодняшняя.
Да посудите сами: двуглавый орёл, вместо того чтобы гордо клекотать (орлы ведь клекочут, не так ли?), у Гайдая преподлейшим образом кукарекает. Наш родной триколор, возвышавшийся над покамест скрытым за забором символом будущего величия, по падении того забора, оказывается, воткнут древком в обыкновенную мусорную кучу. А портрет Николая Павловича, выполненный в крокодильской манере, на тогдашнего императора ну никак не похож, зато довольно похож на... нет, губы немеют и пальцы выходят из повиновения. Смотрите сами. Но вывод напрашивается: любая сатира расшатывает любую власть. С другой стороны, а что, её, власть, не расшатывает?
Смотрел и фильм Лени Рифеншталь «Триумф Воли». Если прежде устойчивое выражение «бесноватый фюрер» казалось мне агитпроповским преувеличением, то теперь, видя Гитлера воочию, да ещё снятого мастером, преданным идеям национал-социалистической рабочей партии, не смог не согласиться: бесноватый и есть. Упрёки, что столь поздно ознакомился с «Триумфом Воли», отметаю как неорганизованные. У меня ещё «The Angry Red Planet» в очереди стоит. Но замечу, что нынешние вожди стали сдержаннее и в речах, и в жестах, и вообще уже не стремятся «пересаливать лицом».
Закончился чемпионат мира по биатлону в Ханты-Мансийске. Воистину — лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Если мужская сборная сумела в шести дисциплинах вырвать у соперников три серебряные медали, то женщинам оставалось только сетовать на ветер, который дул то слева, то справа, а то и вообще ниоткуда не дул, отсюда и неуспех — ни одного призового места. Трансляции не радовали, быть может, в силу провального выступления россиян, а может, из-за колхозного уровня подготовки телеоператоров. Да и не в этом дело. Смысл эксперимента, как отметили проницательные гваздевские спектаторы, заключался в решении вопроса: можно ли на мировой спорт, в частности на биатлон, перенести методы управления, успешные в российском бизнесе? Покамест как-то не очень получается.
Но тут во весь рост поднимается волна народного гнева: а ответит-то кто за позорище? Рискну предположить — никто. В этом суть второго этапа эксперимента. На том и построен российский бизнес, что перед народом не отвечает никто. Перед высочайшим лицом — ну да, бывает, но перед народом... Не ваше народное дело. Правда, во время прямого эфира, когда женская эстафета — действующие олимпийские чемпионки — выцарапывали девятое место, был, в нарушение и законов, и приличий, публично уволен тренер; но что тренер? Нашли виновника планетных катаклизмов! Он, собственно, ничего и не решал, тренер этот. И что изменилось? Да от его увольнения орбита Марса не сместилась ни на сантиметр.
Сразу уж и о Марсе. Очередные сокращения бюджета ставят под сомнения полёты на Марс, запланированные ЕКА и НАСА. Денег не хватает — так объясняют непосвящённым. Не хватает целого миллиарда. Посвящённые же, имея представление о суммах, в которые обходится неделя военных действий на Ближнем Востоке, дают более приемлемый ответ: Ктулху не велит.
И, наконец, последний ингредиент мартовского рагу: почему свет лампы 2700К считается тёплым, а 6400К — холодным?
