конструктор нескольких НИИ. Начальник ГДЛ Петропавловский. Создатели «катюш» Иван Терентьевич Клеймёнов, директор НИИ № 3 НКОП, и главный инженер того же института Генрих Эрихович Лангемак – расстреляны в один день, визы на убийство дали Жданов, Молотов, Каганович, Ворошилов. Двигателист Глушко, прошедший вместе с Королёвым энкавэдэшные застенки (их там вынудили написать доносы друг на друга). Исаев (редуктор которого). Бабакин (межпланетные станции).
И в этих именах – секрет тогдашнего успеха. Никакой мистики. Длительное, многовековое накопление знаний – универсальных плюс специальных – и умений. И преемственность во всей кровавой круговерти нашей истории. И – воплощение этих знаний в «железе». И – дух искания, от Крузенштерна до Гагарина. Не зря Гагарину англичане ставят памятник напротив статуи капитана Кука, чьи пути в Южных морях продолжил Беллинсгаузен. Так в истории сходятся два «востока». А мы – сохранили ли мы этот дух предков?
Василий Щепетнёв: Деарифмометризация
Время, похоже, пришло. И прежде подступались к важнейшей задаче современности – деарифмометризации, но по объективным причинам не только не могли довести её до конца, а и серединка- то была недоступна. Да что середина! Заикнёшься только, что пора бы, мол, как тут же ошикают: на святое покушаешься, на дело отцов, а сам-то кто? Под Царицыным отряды беляков громил? С внутренними врагами боролся? Оппортунизм искоренял? Целину покорял? В космосе работал? То-то же! Сиди да помалкивай!
Но теперь уже подобная демагогия не проходит. Либо вовсе её не замечаешь, либо в ответ – а сам-то? Билет до Лондона купил, нет? Смотри, а то придётся через румынскую границу!
И – примолкают демагоги. То ли вспоминают мучительно, в каком кармане билет, то ли румынский опыт отбивает всякую охоту светиться и даже отсвечивать.
Итак, покончим, наконец, с тёмным пятном отечественного приборостроения, с арифмометром. Молодое поколение знает его только как музейный экспонат, если знает вообще. Но те, кому довелось своими руками двигать рычажки и крутить ручки, никогда не забудут, как бывает больно, если вдруг ручкой прищемишь пальчик (личный опыт!). Великий Достоевский вопрошал, стоит ли всеобщее счастье слезинки ребёнка. Насчёт счастья, да еще всеобщего, сказать сложно, но вот вычисление площади квадрата со стороной в девятьсот девяносто девять метров этой слезинки не стоит определённо.
Далее. Кто пользовался арифмометром «Феликс», помнит: никаких приспособлений для долговременной фиксации результата в нём нет. Берёшь карандаш и пишешь от руки. А это ведёт к ошибкам как невольным, так и сознательным: припискам, укрывательству и, как высшее проявление, – волюнтаризму. О волюнтаризме говорить, пока не выкорчевана зараза арифмометризации, рано, но в уме держим. А если человек левша? Как ему работать с «Феликсом»? Явный пример дискриминации по принципу асимметричности.
Сколько мускульной энергии ушло на вращение рукоятки! С её помощью можно было бы начистить семнадцать миллиардов картофелин, очинить сорок пять составов карандашей и накрутить хвосты всем коровам штата Айова (об Айове тоже пока не время). Да, были и электрические арифмометры, но это ещё хуже: никаких энергосберегающих технологий даже и не пытались применить.
А металл! Из металла, затраченного на один арифмометр «Феликс», можно изготовить 1, 75 сковородки диаметром 28 см, 1,16 угольных утюга, 7,62 половника, 2,14 пистолета «Маузер-боло» и множество другой утвари, которой столь не хватало в хозяйстве простого труженика времён правления арифмометра.
Случайное падение арифмометра на ногу надолго выводило человека из производственного процесса, разрывало его социальные связи, а порой приводило и к инвалидизации. А намеренный удар арифмометром по голове мог изменить историю! Кстати, согласно исследованиям известного петербургского криптолитератора Соломона Нафферта, убийство первого декабря тысяча девятьсот тридцать четвёртого года в Смольном было совершено именно арифмометром. Лев Троцкий тоже был убит арифмометром с издевательским названием «Феликс», а вовсе не ледорубом. Да и кто бы пустил в кабинет политика, что в Ленинграде, что в Мексике, человека с ледорубом? С арифмометром – другое дело.
Да, официально в конце семидесятых годов арифмометр «Феликс» снят с производства. Казалось бы, кончилось полувековое царствование бездушного механизма, для которого что люди, что судьбы – всего лишь абстрактные цифры. Но нет, нельзя недооценивать живучесть железа. Снимите кожух новейшего компьютера – и очень может быть, под ним вы обнаружите колесо Однера или валик Лейбница. С людьми то же: снаружи человек ратует за планшетники, даже в «Твиттере» пишет стихи, а ночами достаёт из тайника «Феликс» или даже «ОригиналДинамо» и старательно подсчитывает, когда же наступят старые деньки!
Напрасный труд, господа-товарищи арифмометристы! Уходит ваше время, и шансов на его возвращение никаких. Иначе разве началась бы сейчас решительная борьба за деарифмометризацию страны? Кто б посмел? А раз посмели – значит, всё, баста! Специальные комиссии рассмотрят вычислительную технику для выявления скрытых арифмометров, а приверженцев механического вычисления погонят прочь в какое-нибудь государство – послом, атташе, торгпредом.
Или вот хоть в Саратов можно.
Дмитрий Шабанов: «Экология» и лжецы
Перескажу вначале два диалога — читая колонку, вы поймёте, зачем.
Первый. Встречаю соученика, сейчас — руководителя большой организации, и спрашиваю, чем он раздражён. Взрывается (убираю ругательства): «Как меня достали экологи! Вот приезжают они нас проверять. Я хочу из разных вариантов решения проблем выбрать лучший, а им неинтересно, как лучше — они просто разрушают». Я отвечаю: 'Не путай термины. Эколог — это я (он на этих словах отшатывается), у меня степень по специальности «экология», и я изучаю популяционную экологию амфибий, а они — «зелёные», природоохранники'.
Второй диалог. Моя пожилая мать переспрашивает у меня, действительно ли пожары жарким
