личность: про него ходили анекдоты, он стал героем поговорок, платил и отдувался за всех и вся. Но в каждом, даже одиозном деле можно найти много полезного как для себя, так и для потомков. Изданные наново тома Пушкина пополнили городские и сельские библиотеки. Читай и думай.
И стали читать! И вдохновенные строки, и между строками.
Александр Сергеевич Пушкин интересен не только своим творчеством. Сама жизнь его была и остаётся книгой, многие листы которой до сих пор не разрезаны, либо прочтены небрежно, впопыхах.
А стоит присмотреться — и откроется многое.
Итак, ситуация: Пушкину нужны деньги. Для этого есть верный способ: издать что-нибудь новенькое. Но, увы, новенького мало. Что делать? Пушкин хочет издать трёхтомник — два тома наполнит опубликованным прежде, а третий, помимо старого, заключит в себе и свежесотворённое.
Но верный друг Плетнёв учит, как следует поступать в подобных случаях:
Пётр Александрович Плетнёв — Александру Сергеевичу Пушкину: 29 марта 1829 года, Петербург.
'Проект твой нового издания хорош, только не выгоден ни для публики, ни для тебя: для публики потому, что ей нет никакой причины снова тратиться на первые два тома, которые она у себя уже имеет; а для тебя потому, что ты сбудешь один третий том. Если уж действительно надобно такое издание, то приготовь к тому времени или две новые трагедии, или две новые поэмы, или что-нибудь большое в двух частях. Тогда мы и напечатаем так: в I томе всё тобою предполагаемое, да штуку новую; во II томе опять всё прежнее, да новую штуку, в III новостию будет Годунов. Таким образом мы по 15 рублей возмём с публики за каждую новую штуку…'
Подробности о прозе жизни, то есть о деньгах. Что такое пятнадцать рублей во времена Пушкина? Курица — полтинник, гусь — полтора рубля, телёнок — девять рублей, корова — двадцать пять. Крестьянин исправного имения российского нечерноземья приносил барину дохода на двадцать рублей в год — если не было саранчи, засухи или иной напасти. Село Михайловское — восемьдесят душ, две тысячи десятин всякой земли — при жизни поэта оценивалось в семьдесят тысяч, но никто и сорока давать не спешил. Известному картёжнику Василию Семёновичу Огонь-Догановскому Александр Сергеевич как-то проиграл двадцать пять тысяч рублей…
'Поступила в продажу в книжном магазине А.Ф. Смирдина: трагедия Борис Годунов, соч. А.С. Пушкина, цена 10 р., с пересылкою 11 р.'.
Запросто потратить десять рублей на небольшую книгу (сто тысяч знаков) и в лучшие времена правления Николая Павловича позволяли себе немногие, а в годы холерного кризиса, когда противоэпидемические меры служили препятствием не только инфекции, но и экономической деятельности, даже заядлые книгочеи расставались с наличными неохотно.
Пушкин был и восприимчив, и предприимчив. Рыночная экономика России не могла не оказать влияния на его планы:
Александр Сергеевич Пушкин — Петру Александровичу Плетнёву, август 1831 года, Царское Село.
'Посылаю тебе с Гоголем сказки моего друга Ив. П. Белкина; отдай их в простую ценсуру, да и приступим к изданию. Предисловие пришлю после. Правила, коими будем руководствоваться при издании, следующие:
1) Как можно более оставлять белых мест, и как можно шире расставлять строки. 2) На странице помещать не более 18-ти строк. 3) Имена печатать полные, напр. Иван Иванович Иванов, а не И. Ив. Ив-ъ. То же и об городах и деревнях. 4) Числа (кроме годов) печатать буквами. 5) В сказке Смотритель назвать гусара Минским, и сим именем заменить везде ***. 6) Смирдину шепнуть мое имя, с тем, чтоб он перешепнул покупателям. 7) С почтеннейшей публики брать по 7-ми рублей, вместо 10-ти — ибо нынче времена тяжёлые, рекрутский набор и карантины.
Думаю, что публика будет беспрекословно платить сей умеренный оброк и не принудит меня употреблять строгие меры.
Главное: будем живы и здоровы... Прощай, мой ангел. P. S. Эпиграфы печатать перед самым началом сказки, а заглавия сказок на особенном листе (ради ширины)'.
Литературой Пушкин зарабатывал семь, много — десять тысяч в год, что равнялось доходу с имения в триста-четыреста душ. Холостому человеку жить можно. Женатому, вращаясь в высшем свете, — нет.
Выбор простой: либо перебираться в деревню, либо богатеть.
После мучительной истории с попыткой выйти в отставку Пушкин решил богатеть.
И сегодня, покупая очередного шахматного «Фрица» или книгу стихотворений, изданную по Пушкину, с белыми местами, дюжина строчек на страницу, я думаю: эх, кабы эти полтысячи да Александру Сергеевичу…
Через терминал «время-деньги».
Колонка Ваннаха: Экстрактивная экономика
Ну вот. В очередной раз предстоит покорёжить русский язык парой варваризмов. Но без этого объяснить предмет новой книги пары новоанглийских профессоров довольно затруднительно. Причём книга эта выйдет в твёрдом переплёте лишь в 2012 году, а познакомиться с её содержанием можно уже сейчас.
Итак, профессор Джеймс Робинсон (James Robinson) из Гарварда и профессор Дарон Эйсемоглу (Daron Acemoglu) из Массачусетского технологического. Оба работают на стыке политических и экономических наук. И книга их, часть материалов которой была любезно предоставлена МТИ в конце апреля 2011 года, в виде доклада профессора Эйсемоглу «Почему нации терпят неудачу» (Why Nations Fail).
Доклад этот основывается на будущей книге Робинсона и Эйсемоглу «Почему нации терпят неудачу: Происхождение власти, процветания и бедности» (Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity
