сравнивать себя с другими животными?
Мне уже приходилось писать, что сам способ нашего мышления обусловлен нашей эволюционной историей. Мы умеем реконструировать причинно-следственные цепочки потому, что это помогало нашим предкам на охоте. Мы умеем чувствовать состояние других людей и взаимодействовать с ними постольку, поскольку это помогало нашим предкам в повседневной жизни. Мы стремимся добиться чего-то в этой жизни вследствие того, что нашими предками становились те, кто чего-то добивался. Мы любопытны из-за того, что те, кто учился чему-то новому, оставляли потомков чаще. Все базовые способы нашего взаимодействия, основы структуры нашего общества появились не на пустом месте. Они обусловлены нашей эволюционной предысторией.
Да, мы учимся у других людей. Учимся благодаря речи. Вам кажется, что культура и речь не имеют отношения к биологии? Но стремление учиться у других заложено в нашей биологической природе и развивалось в ходе эволюции. Язык мы перенимаем у других людей, но (думаю, что тут прав Ноам Хомский) мы можем это сделать потому, что обладаем врождённым, эволюционно предопределённым механизмом усвоения языка. Все языки реализуют логику и грамматику, соответствующие предпосылкам, которые заложены в этот механизм эволюцией.
Да, способу решения задач, которые стоят перед нами в ходе нашей жизни, мы обычно учимся. Но откуда берутся сами эти задачи? Их корни – в наших желаниях, наших эмоциях. Эмоции – это механизм, с помощью которого врождённые программы управляют нашим поведением. Если какая-то тема вызывает у вас эмоциональный ответ – присмотритесь, где она пересекается с наследием нашей эволюции.
У многих людей понятие «биологически предопределённый» ассоциируется с ярлыками «низкий», «грязный», «скотский». Это – глубокая ошибка. Биологически предопределены (не на 100 процентов, но в существенной части) и родительская, и супружеская любовь, и сочувствие, и любопытство, и даже стремление к свободе и справедливости. Хотя эта часть нашего эволюционного наследия тоже анахронична, мы готовы сохранять её и в настоящем, и в будущем. Кстати, на её примере можно увидеть, сколь зыбкая грань отделяет тело и «душу». Биохимические и неврологические механизмы, обеспечивающие эти эмоции, можно изучать на нас самих, а можно — у представителей других видов, в состояниях, которые соответствуют нашим. Мы унаследовали не просто тело, содержащее, например, слепую кишку, которая помогала нашим растительноядным предкам переваривать свою пищу, а у нас может воспаляться. Мы получили также тело, содержащее зеркальные нейроны в мозгу, которые у наших стайных предков обеспечивали взаимодействие в группе, а у нас могут участвовать в возвышенном феномене сопереживания. Это они работают у великих актёров и у их зрителей, у сострадательных святых и у их почитателей.
Такие же мостики тянутся из нашей предыстории к нашей способности отождествляться с интересами группы, лгать, проявлять агрессию, унижать, подчиняться… И тут тоже мы видим, что эти свойства нашей души вырастают из особенностей строения нашего тела, и здесь мы можем увидеть себя в одном ряду с другими животными. И в этих случаях те наши свойства, о которых я говорю, тоже оказываются анахроничными. Впрочем, здесь мы склонны верить, что хорошее воспитание и ясный разум позволят нам по нашему желанию избавиться от некрасивого эволюционного наследия. Ой ли?
Мы анахроничны более, чем Рип ван Винкль и гости из прошлого; нас создали давно ушедшие эпохи. Наша биологическая основа осталась прежней, а наш образ жизни, наши социальные роли, формирующий нас опыт кардинально изменились. Вот и отворачивается наше сознание от своего фундамента, вот и пытается обеспечить свой тотальный контроль, отрицая наличие врождённых механизмов.
Подробно проиллюстрировать сделанные здесь утверждения я не смогу хотя бы из-за недостатка места. Можно я просто приведу мелкий пример нашей социальной иррациональности? Он не является ни особо важным, ни особо характерным – просто попался мне несколько дней назад. Касается он восприятия власти, но не на уровне президентов-губернаторов, а на самом низком уровне. Почему наша власть работает не так, как нам хочется? Может, в неё случайно попали плохие люди, или просто их работа плохо организована? Надо наладить всё как надо, выбрать достойных людей и… И раз за разом благие надежды терпят крах.
Пример из университетской жизни. Последняя зима была холодной. Когда одна из студенток, работающая в нашей лаборатории, жаловалась на холод в общежитском блоке, где она жила, я не особо вникал в её слова. А потом эта девушка слегла с воспалением лёгких, проболела больше месяца и так ещё и не выздоровела. Она твёрдо связала свою болезнь с холодом и рассказала, что на её блоке легче или тяжелее заболели почти все. Я стал выспрашивать детали.
Общежитие старое, батареи плохие, окна большие. В холода студенты включают обогреватели, что приводит к возрастанию расхода электроэнергии. Как ни парадоксально, хотя наш университет – государственный, государство его расходы не оплачивает. За электричество, тепло, газ, воду и прочее университет платит из денег, заработанных на студентах-контрактниках. Чтобы счета за энергию не росли, локальные начальники регулярно отключают электричество в общежитии (точнее, в «холодных» блоках). Что может сделать студент? Заклеить окно. Завесить его одеялом. Потребовать, чтобы университет, получая оплату общежития (а часто – и учёбы), обеспечивал нормальные условия для жизни, а не заставлял его сидеть в темноте да холоде. Последнюю задачу должны решать выборные органы студенческого самоуправления.
Вы догадаетесь, что делали студенческие активисты? Признаюсь: я не смог бы, выбирая между двумя версиями. Оптимистичная: добивались от руководства решительных действий по согреванию общежития. Пессимистичная: избегали конфликтов и бездействовали.
Обе версии неверны! Они вытекают из попытки рационально осмыслить нынешнюю ситуацию. Вероятно, надо установить, как несколько сот тысяч или миллионов лет назад действовал молодой активный индивид, получивший возможность напрямую взаимодействовать с лидером группы. Пока он молод, его задача – заслужить одобрение лидера (даже если потом, взматерев, он этого лидера сожрёт).
Активисты студенческого самоуправления (по крайней мере, некоторые из них) проводили рейды по мёрзлым комнатам и изымали обогреватели. Тут не спрячешься: заходим к тебе, а у тебя тепло. Или обогреватель сдавай, или пропуск отнимем… Единственный, кто открыто пользовался обогревателем (и всегда имел электричество), – комендант. Вы предположили, что на активистов давила властная вертикаль или что их прельщали какими-то подачками? Похоже, дело не в этом (такие факторы или отсутствовали, или были несущественными). Участники рейдов насиловали своих однокурсников ради идеи. У них так сложилось в голове: рядовые студенты не имеют права греться, а руководство беспокоить не надо.
Так почему студенческая власть работала плохо? Люди плохие? Вероятно, не хуже большинства. Управление нерационально? В какой-то степени — да. И его важный недостаток в том, что оно планируется умозрительно, без учёта анахроничности нашей природы, вытесняемой из сознания. А как её учесть?
Простых решений тут нет, а на сложные в колонке не осталась места. Выскажу лишь убеждение: пока наша система управления будет строиться без глубокого понимания нашей биологической природы, со всеми её плюсами и минусами, и в общежитии будет холодно, и в стране – как сейчас.
Дмитрий Вибе: Пока не уходим
