очень-то задумываясь над тем, что только один этот факт говорит о подделке. Но сейчас нас интересует другое. С. Нилус, который утверждал, что «Протоколы» — дело рук сионистов, приводит в издании 1917 года следующий протокол: «…мы будем подстраивать выборы таких президентов, у которых в прошлом есть какое-нибудь нераскрытое темное дело, какая-нибудь «панама»…»[174]
Конечно, этой фразы не могло быть в памфлете Жоли, опубликованном в 1864 г. Это — позднейшее добавление плагиатора, которое лишний раз доказывает, что сами «Протоколы» были состряпаны позже Базельского конгресса.
Происхождение непонятного слова «панама» в 10-м протоколе следующее. В 1885 году обанкротившаяся компания Панамского канала поручила авантюристу еврею Корнелиусу Герцу добиться разрешения от французского парламента на выпуск бон. Герц воспользовался услугами барона Дж. де Рейнаха, тоже еврея, который для этой цели подкупил многих законодателей. В 1892 году это обнаружилось, и скандал стал достоянием публики. Рейнах покончил с собой. Подкупленные законодатели предстали перед парламентской комиссией по расследованию, однако были наказаны сравнительно легко. Лубе, который в то время был премьером, вынужден был уйти в отставку. Когда затем в 1899 году он стал президентом, толпы народа, собравшиеся на улице, напоминая ему о скандале, кричали: «Панама! Панама!»
Возвращаясь к «Протоколам», вряд ли может прийти в голову, что даже столь изощренные «мудрецы» как сионисты, еще в 1897 г. (год конгресса в Базеле), смогли предвидеть реакцию французского народа на скандал в 1899 году. Кроме того, нет оснований считать, что «мудрецы» захотели бы лишний раз напоминать о скандале, в котором были замешаны евреи. Естественно, каждому серьезному и внимательному читателю совершенно очевидно, что «Протоколы» составили после или в 1899 году, что делает несостоятельными обвинения С. Нилуса.
Существует еще одна версия, что сионисты, собравшись в 1897 году в Базеле, специально использовали как основу памфлет Жоли, чтобы в случае обнаружения «Протоколов» в будущем можно было спрятаться за это алиби и убедить всех, что они — фальшивка, плагиат. О. Пьер Чарльз замечает по этому поводу: «Это почти также умно, как говорить, что египетские пирамиды были построены, чтобы служить мостом над Дунаем, или что Нотр-Дам де Пари — это крепость, защищающая Пиренеи».[175]
Вместе с тем эта легенда жива и сейчас. И вообще, идея о том, что именно евреи-сионисты — корень всех бед, находит сегодня у нас в стране все более широкое распространение. Она — проявление крайней нетерпимости, ксенофобии, откровенного антисемитизма. Эти настроения, как это ни печально, все сильнее проникают в интеллигентско-писательскую среду, и вот уже на VI пленуме Правления СП РСФСР можно было услышать: «…доколе иуда сионизм будет травить и истреблять наш народ…» [176]
Вернемся к событиям в Германии 20-30-х годов. «Протоколы» были усвоены нацистской философией, и на их основе выработана идея «расового противостояния» арийцев и евреев. Как подчеркивал Н. Кон, для нацистов вся история человечества была представлена как неизбежная борьба между духовностью, олицетворением которой является «немецкая раса», и материализмом, нашедшим свое воплощение в «еврейской расе». Борьба между этими двумя единственными чистыми «расами» (все остальные — лишь «хаос, мешанина народов») и является основным содержанием исторического процесса. «Стоит только уверовать в это, — подчеркивает Н. Кон, — как тут же подобные убеждения приведут к массовым убийствам».
Согласно пропагандистским установкам национал-социализма, вторая мировая война должна была быть преподнесена немецкому народу как война против «всемирного еврейства». Тем самым оправдывалась постановка вопроса о выселении и уничтожении евреев внутри рейха, а затем в намеченных для захвата странах. В соответствии с этими установками нападение на СССР трактовалось нацистскими идеологами как борьба с «еврейско-большевистским заговором», а марксизм объявлялся «еврейским движением». Автор книги приводит, например, высказывание Генриха Гиммлера в лекции, посвященной сути СС, в январе 1937 года, где он определил в качестве «национального противника» третьего рейха «международный большевизм», направляемый евреями и масонами.
Гитлер в «Моей борьбе» широко использовал «Протоколы». Вскоре они стали частью официальной нацистской теории и пропаганды. Н. Кон говорит об «искренности» антисемитизма Гитлера, о его отношении к евреям как о проявлении своего рода безумия. Он считает, что для Гитлера все, что ограничивало его собственное маниакальное стремление к господству, автоматически воспринималось как часть еврейского всемирного заговора… «Любая нация, большая или малая, которая пыталась защищать свою территорию или свои интересы от ненасытных претензий Германии, тем самым доказывала, что является орудием в руках «сионских мудрецов». В глазах Гитлера Россия являлась той страной, где евреи «заразили» все население. Отсюда возникла откровенно изложенная цель — уничтожение русских. Существует также тезис о мнимой «иррациональности» гитлеровского антисемитизма. Это ведет к несколько упрощенному и узко персонифицированному представлению о германском фашизме и антисемитизме, сводит проблему к личности Гитлера и нескольких фашистских главарей, что не дает возможности ответить на вопрос о живучести антисемитских предрассудков в настоящее время и о закономерности обострения антисемитизма в различные исторические периоды.
«Расовое учение» нацистов имело сугубо практическое значение. Истерический надрыв «Моей борьбы» был хладнокровно использован Гитлером и СС. Внедренное в совершенно определенных целях ни в коем случае не являлось лишь «чистой идеологией». Практическое осуществление планов территориальных захватов диктовало задачу ликвидации возможного противостояния покоренных народов — людей «чужой, низшей расы». Отсюда — задачи истребления восточноевропейских (прежде всего русского) народов, их «расовое истощение» и т. д. Но прежде всего, исходя также из чисто практических задач, была выдвинута идея о евреях как «смертельных расовых врагах» немецкого народа в его борьбе за существование. К 1933 году в результате примерно 20-летней антисемитской пропаганды, призванной мобилизовать всю арийскую нацию, евреи превратились для лидеров национал-социализма в политический потенциал, необходимый нацистской пропаганде для оправдания полицейских методов обеспечения внутренней стабилизации режима, а также для психологической подготовки к войне за «жизненное пространство» как к войне против заклятого «всемирного врага». Если в царской России миф о всемирном заговоре использовался для дискредитации идей либеральной демократии, то в Третьем рейхе его использовали не только для нейтрализации возможных противников диктатуры, но и для оправдания всей системы внутреннего и внешнего террора. Планомерная, последовательная антисемитская пропаганда, основанная на «Протоколах», привела к тому, что в нацистской Германии стало официально признанным, что отрицать существование всемирного заговора евреев может только враг режима, которого надлежит немедленно уничтожить.
Результатом этой обработки немецкого народа явились принятие антиеврейских законов внутри страны и массовые убийства евреев как в самом рейхе, так и за его пределами.
Именно вследствие такой идеологической подготовки и стал возможен «ужас XX века» — Голокауст, массовое истребление евреев в Европе. Конечно, Голокауст — не единственное преступление нацизма, который проводил политику уничтожения и других народов Европы. Но преуменьшать размеры Катастрофы, замалчивать размах геноцида европейского еврейства нельзя. Нельзя забывать, что евреев гитлеровцы уничтожали именно как «враждебную расу», ставя целью полное истребление этой группы европейского населения.
Разрушение нацистской военной машины в 1945 году на время приостановило распространение мифа о еврейском заговоре. Однако теперь уже в нашей стране (да еще в арабском мире) идеи «Протоколов» вновь используются для устрашения публики, для дестабилизации обстановки в обществе, для активизации погромных настроений.
Универсальная роль «Протоколов» в различные исторические периоды диктуется также и теми общими чертами, которые присущи силам, их использовавшим. И черносотенное движение, и нацизм и некоторые крайние наши национал-патриотические течения — все они, при кажущемся различии, имеют общие сущностные черты. Это прежде всего тяготение к сильной власти, к тоталитарному правлению. Отсюда приверженность некоторых идеологов русского национализма к сталинщине как к режиму, превратившему Россию в сверхдержаву. Это — тяготение тоталитарной системы к «национальной идее»;
