Он шёл!). — В машине Хозяин остался. Вдруг Я испугался: «Ба-бах!» — раздался Противный знакомый звук. Мотор проснулся. К чему прикоснулся Хозяин, трудно сказать, Но железный уродец, Веселя народец, Из грязи стал выползать. «Ну что ты, что ты, Сбавь обороты!» — Взмолился хозяин. Увы, Поладить с мотором Людским уговором Бессильны и я, и вы. «Стой!» — был возглас панический, Но мотор металлический Его не воспринял всерьёз: Не боятся гайки Ни кнута, ни нагайки, Не боятся людских угроз! И медленно скорости Прибавлял после хворости Мотор; он гудел и дрожал. И, машиной толкаемый, Гордый конь, понукаемый, По тропинке неспешно бежал, Но, с машиною связанный, Шевелиться обязанный, Он помчался во весь опор И прибавил спорости К нараставшей скорости, Ибо так заработал мотор. Он шёл по грязи Так, словно лишь князи Были в его роду, Словно принц крови, Для народной любови Доступный лишь раз в году. Пусть люди, мол, носятся, Ко мне не относится Эта вся ерунда. Ах, умей он речи Вести человечьи, Он бы точно промолвил: «Н-да!» И струхнул хозяин, Как смекнул хозяин, Что мчится без тормозов, И воскликнул: «Боже, Помоги!» — И что же? Господь не ответил на зов. Но какой-то там клапан Был случайно полапан, И в машину вселился бес, И сия игрушка Понеслась, говнюшка, Понеслась, точно твой экспресс! Наш конезаводчик, Повиляв меж кочек, Выбрался на шоссе, И — «Мать моя, женщина!» — Всяк деревенщина Вскрикнул: увидели все Простодушные люди (И в увиденном чуде Не усомнился никто), Как со скоростью зверской, Точно поезд курьерский, Лошадка — тянет — авто! Как машина бежала, Как она унижала Благородство такого коня! Как страдал он, сердешный, На земле многогрешной На дороге средь белого дня! Как машина воняла, Как его подгоняла, Хоть шоссе не похоже на корт, — И гнедой против воли Из-за страха и боли Разогнался — и выдал рекорд! Не сказка — быль: Пройти десять миль
