Что же до всего остального… Пусть никто под накинутым плащом не заметит отсутствия белья, но она- то сама с невероятной силой ощущала собственную наготу. И когда шла, чтобы надеть золотистые босоножки, а шелковистая ткань платья соблазнительно скользила по обнаженным ягодицам. И когда села на край кровати, чтобы застегнуть ремешки, а ткань словно прилипла к ней…
Ах, коварный и всезнающий Тадео! Ему было абсолютно точно известно, как подействует на нее такой наряд.
Застегнув босоножки, Кэролайн встала и танцующей походкой снова подошла к зеркалу, откуда на нее смотрело видение в сексуальном черном платье, еще более сексуальных золотистых туфельках, с румянцем на щеках и с огнем, сверкающим в прищуренных глазах. Даже прическа была сексуальной. Несмотря на то что Кэролайн подняла волосы вверх, они были закреплены на затылке довольно свободно, и лицо ее мягко обрамляли выбившиеся пряди.
Она выглядела как женщина, только что занимавшаяся любовью и готовая в любой момент заняться этим снова. Она выглядела не совсем как распутница, но уже и не как жена. Она выглядела как любовница богатого человека.
Испытывая невероятный страх, Кэролайн до последней минуты тянула с выходом. К счастью, к этому времени дети уже были уложены в кровать и спали, а мать смотрела телевизор.
Джоан подняла взгляд, когда дочь немного скованно вошла в гостиную, и присвистнула.
– Мам, ты что? – спросила Кэролайн, отчаянно покраснев.
– Нет, правда, дорогая, ты выглядишь потрясающе. И та-а-ак сексуально! Напомни мне, чтобы я купила что-нибудь бархатное, когда мы отправимся по магазинам. Помнишь, ты обещала пойти со мной на этой неделе покупать одежду?
– Ох, я совсем забыла! Тебе нужно было напомнить мне, когда я звонила в понедельник.
– Ну, у нас ведь были более интересные темы для беседы, не так ли? Все эти хорошие новости о Таде и об этой ужасной Рите. Я испытала огромное облегчение, должна тебе сказать. Тад возродил мою веру в мужчин, что весьма кстати, поскольку мне вряд ли удастся и дальше отказывать Генри. Когда он пригласит меня куда-нибудь в следующий раз, я скажу «да». Поэтому не могли бы мы взять детей, когда ты вернешься завтра утром, и пройтись по универмагам? Я наверняка увижусь с Генри в пятницу, и, если буду выглядеть хотя бы на четверть, как ты, он поползет за мной хоть на край света.
– Может быть, тебе следует подождать, пока вы окажетесь за закрытыми дверями? – улыбнулась Кэролайн, которая уже много лет не видела мать такой счастливой.
Женщины понимающе посмотрели друг на друга и рассмеялись… Их остановил звук дверного звонка.
– Это Тад, – полузадушенно проговорила Кэролайн, почувствовав, как внутри у нее все опять сжалось.
Мать строго посмотрела на нее.
– Оставь это самоуничижение, дорогая дочь. Ты больше не котенок. Взгляни на себя. Ты тигрица! Пусть он услышит твое рычание.
Раздался еще один, более долгий, звонок, и Кэролайн поспешила открыть. Если это будет продолжаться, дети проснутся!
Распахнув дверь, она собралась было отчитать Тадео за то, что он так нетерпелив, но слова замерли у нее на губах.
Муж представлял собой поистине впечатляющую картину! Он казался еще более красивым и стильным, если такое только было возможно. Тадео всегда выглядел великолепно, имея безупречный вкус. Но сегодня превзошел себя. Блестящие черные волосы лежали идеально, на подбородке не было заметно даже намека на щетину. Должно быть, он где-то принял душ и побрился не так давно. Интересно, где, на мгновение мелькнуло в голове Кэролайн.
Но более всего привлекал внимание выбор одежды, очевидно новой, поскольку Кэролайн не видела ее раньше. Костюм был сшит по последней моде; угольно-черного цвета и совершенно не стесняющий движений, он выгодно подчеркивал прекрасную фигуру Тадео. Рубашка без воротника была бледно-серого цвета, с маленькими жемчужно-серыми пуговицами, заканчивающимися у загорелой шеи.
Когда он отнял руку от звонка, в свете ламп сверкнул его ониксовый, инкрустированный бриллиантами, перстень.
– Я вижу, запрет на драгоценности не коснулся тебя, – улыбаясь пробормотала она. – И если не ошибаюсь, одежда на тебе с иголочки.
– Я ведь говорил тебе, что сегодня ночью собираюсь презреть все запреты. – Тадео ожег ее долгим томным взглядом, и Кэролайн вдруг почувствовала, что не в состоянии стоять прямо. – Ты выглядишь изумительно, – прошептал он. – Ты сделала так, как я сказал?
Она старалась казаться спокойной, но это было выше ее сил, когда он так смотрел на нее. Тадео улыбнулся.
– Вижу по твоему лицу, что сделала.
– Ужасно развратное ощущение, – прошептала она, и Тадео мягко рассмеялся.
– Так и должно быть. Пойдемте, сеньора Касарес? – сказал он, подхватывая ее сумку, стоящую наготове у дверей.
Глубоко вздохнув, она решила поддерживать его небрежно-игривую интонацию.
– И куда же мы отправимся, сеньор Касарес?
– По памятным местам.
– Звучит интригующе. Я только накину плащ и возьму вечернюю сумочку, – сказала Кэролайн. – Она на столике в прихожей, рядом с чудесными красными розами, которые ты прислал мне. Я поставила их туда, чтобы восхищаться всякий раз, когда прохожу мимо.
