в глаза. — Как ты похож на моего папу! У тебя такие же красивые руки, ты с таким же достоинством, гордо держишь свою красивую голову. А как ты улыбаешься! Улыбнись, мой дорогой.
Повинуясь приказу, Реймонд улыбнулся, естественно и обаятельно. Элеонор тяжело задышала.
— Когда ты улыбаешься, мой любимый Реймонд, в эти мгновения я опять становлюсь маленькой девочкой, и возрождается чудо любви. Пусть бы так было всегда. Улыбнись еще раз, любимый. Да. Да. А теперь поцелуй меня. По-настоящему, по-настоящему поцелуй.
Ее длинные пальцы зарылись ему в плечи. Мать притянула Реймонда к себе на шезлонг, и, распахивая левой рукой китайский халат, вспоминала своего отца, и звук дождя на чердаке — тогда, когда она была еще девочкой, — и вновь обрела мир наслаждения, утраченный много, много лет назад.
XXVII
Теодор Рузвельт утверждал, что избирательное право народа ущербно, если оно не подразумевает не только право избирателей выбирать между уже номинированными кандидатами, но и право определять, кто именно будет номинирован.
Известны три основных метода, с помощью которых различные партии на протяжении американской истории выдвигали своих кандидатов, и инструментами этих методов были: закрытое собрание партии, съезд и прямые выборы. От закрытого собрания отказались довольно быстро, поскольку в этом случае непропорционально возрастало влияние законодательной ветви власти по сравнению с влиянием власти исполнительной. Методом созыва съезда для выбора кандидата в президенты впервые воспользовались в 1831 году члены Антимасонской партии. Основной недостаток системы съезда кроется в процедуре отбора его делегатов. Происхождение прямых первичных выборов не вполне ясно, однако принято считать, что впервые этот метод применила Демократическая партия округа Кроуфорд, Пенсильвания, в 1842 году. И все же лишь в 1900 году, когда Роберт М. Ла Фолетт был избран губернатором штата Висконсин, появился первый пример политического лидера, успешно пробившегося сквозь систему прямых первичных выборов в рамках штата.
Поскольку не существует никакой общественной регламентации, контролирующей порядок проведения национального съезда партии, он развился в один из самых выдающихся мировых политических институтов. Ни в одной другой стране мира выбор национальных лидеров, чье влияние будет ощущаться по всей планете, а также выработка основополагающего политического курса не зависят от решения трех тысяч орущих, лишь бегло знакомых с сутью вопроса делегатов и их заместителей.
М. Острогорски, французский политический обозреватель, специализирующийся на американской политике, писал в 1902 году о системе съездов: «Осознаешь, свидетелем какой чудовищной пародии на общественные институты ты стал. Жадная толпа чиновников при портфелях и без, но активно их домогающихся, притворяющихся избранными народом делегатами, под предлогом проведения большого партийного форума предавалась — одни в качестве победителей, другие в качестве жертв — политическому интриганству и грязным играм, главным призом в которых является должность главы государства величайшей на обоих полушариях нашей планеты республики, место в ряду наследников Вашингтона и Джефферсона. И все же, когда отвлечешься от сцены, свидетелем которой только что стал, и окинешь мысленным взором череду избранных таким образом президентов, обнаружишь, что хотя и не все они были великими людьми — куда там! — но все же все были людьми достойными; и невозможно здесь не вспомнить американскую поговорку: „Бог помогает пьяницам, маленьким детям и Соединенным Штатам“'».
Доброжелательная атмосфера праздника, сопровождавшая открытие съезда 1960 года, была характерна и для многих других съездов, ему предшествовавших. Отели украсили гирлянды и флаги. Владельцы салунов облепили все стены листовками фанатов. На обратной стороне листовок те же самые призывы делались во имя другой партии, съезд которой ожидался через три недели. На улицах было не повернуться от крутобедрых девиц в бумажных ковбойских шляпах. Развеселые легионеры верхом въезжали в вестибюли отелей, а на улицах дружелюбно стреляли из водяных пистолетов в безобидных прохожих. Из окон верхних этажей отелей свешивались, поддерживаемые за пятки весельчаками-делегатами девушки по вызову. Мальчики на побегушках раздавали официальные бюллетени, посвященные теме партийного единения. В зависимости от потребностей сегодняшнего дня государственных деятелей постарше или игнорировали, или превозносили. Городской отряд воров-карманников работал в три смены. Сто четыре костюма службами химчистки тридцати восьми отелей были доставлены не туда, куда следует.
Петиции и прочая документация представлялись в Комитет по выработке резолюций фермерскими объединениями, профсоюзами, женскими организациями, группами борцов за трезвый образ жизни, объединениями ветеранов, обществами борьбы против вивисекции, спортивными клубами и объединениями национальных производителей: причем каждый проталкивал свою кандидатуру. Предполагалось, что в каждый день проведения съезда будет использовано в среднем на две тысячи сто четыре личных полотенца больше минимальной суточной квоты. Одного делегата арестовали (вскоре, впрочем, отпустили) за драку с живым крокодилом в Даффи-сквер. Таким нестандартным способом он надеялся привлечь внимание к мужеству кандидата в вице-президенты от штата Флорида. Хорошенькие девушки расхаживали, украсившись самым большим в мире значком компании «яблочных фермеров» из Пасифик Норсвест, хотя их кандидат был из штата Миссури (по чистой случайности он тоже занимался яблочным бизнесом).
В понедельник, в восемь утра, за два часа до открытия съезда, на скрытой от посторонних глаз территории позади Медисон-Сквер-Гарден, Марко проводил общий инструктаж, давая указания двумстам агентам ФБР и военной разведки, а также тремстам десяти полицейским Нью-Йорка обоего пола в гражданской одежде. Марко был настолько вне себя от тревоги и страха, что, когда он писал мелом на водруженной на высокую платформу большой доске, у него дрожала рука. После общего инструктажа, проведенного Марко, командиры всех подразделений, вплоть до уровня оперативных групп, провели свой, на каждом этапе все более и более детальный инструктаж — до тех пор, пока Марко, Амджак, Леннер и старший инспектор полиции Нью-Йорка не убедились, что каждый человек в точности знает, что ему делать.
XXVII общенациональный съезд партии открыла знаменитая оперная певица из Индианаполиса, мисс Виола Нарвилли, исполнившая национальный гимн. Со слов ее агента, сволочнее этого гимна было не найти — «это подтвердит любой певец, хоть профессионал, хоть любитель». Ведь, возмущенно добавлял он, чтобы взять эти противоестественные ноты — гордость идиота-автора — мисс Нарвилли нужно просто вывернуться наизнанку, уцепившись за собственные голосовые связки. Говоря все это, менеджер мисс Нарвилли целился камнем в огород председателя съезда — тот практически умолял их исполнить на открытии именно этот чертов гимн, а сам даже не распорядился, чтобы мисс Нарвилли хоть мельком показали по телевизору, а ведь они за свой счет проделали весь путь из Чикаго, где только что давали концерт.
После того, как председатель съезда — с помощью пары сержантов — стряхнул с себя менеджера мисс Нарвилли, он призвал участников первого заседания к порядку. Около шестисот из трех тысяч делегатов выслушали приветственную речь сенатора из Нью-Йорка. После этого знаменательного приветствия к присутствующим обратился сам председатель, после чего народу в зале несколько (но не намного) прибавилось, и началась рутинная процедура разработки графика, вручения мандатов, установления порядка ведения работы, разъяснения правил, распространения материалов с платформами и резолюциями. Процесс шел своим чередом, а потом спикер выступил с программной речью для телевидения: время с девяти до девяти тридцати вечера во всех телекомпаниях было зарезервировано заранее.
Хотя сенатор Айзелин и его жена не присутствовали на открытии, штаб Айзелина занимал целый этаж самого большого отеля «Вест-Сайд», в непосредственной близости от Медисон-Сквер-Гарден. Кроме того, «Подполье Истинных Американцев» установило агитационные кабинки Джонни в вестибюле всех «официальных» отелей съезда, а также арендовало помещение магазина напротив входа в Медисон-Сквер- Гарден, со стороны Восьмой авеню; до съезда это был магазин драпировок, к каковому состоянию помещение вернулось и после съезда. Одна восторженная газета написала, что в агитационных кабинках зарегистрировалось четыре тысячи двести новых членов (миссис Айзелин для поддержания бурной активности на всех пунктах вербовки сочла целесообразным день за днем регистрировать одну и ту же
