расположенной гораздо севернее, чем Прибалтика, Украина и другие районы Европы, находившиеся под панцирем льдов, И после того как перед вами продефилировали самые разнообразные ландшафты Берингии, какими их пытаются восстановить ученые, вы, вероятно, понимаете, сколь сложна проблема реконструкции облика суши, затонувшей много тысяч лет назад.
Что считать Берингией?
Но что, собственно говоря, считать Берингией? Только ли земли, ныне ставшие частью шельфа Берингова и Чукотского морей? В научной литературе, особенно американской, употребляются термины «Берингийский мост суши», «Берингийская суша», «Берингийский сектор», «Берингийский перешеек», «Берингия» и т. д. На совещании в Хабаровске, посвященном Берингии, профессор Б. А. Юрцев предложил четкую систему терминов, которая позволяет специалистам разграничивать значения слов, относящихся к Берингии.
Берингийский сектор — это северная окраина Голарктики (то есть и Старого Света и Нового), охватывающая наиболее сближенные и неоднократно соединявшиеся в прошлом части Азии и Америки. Берингийский мост суши — это часть области шельфа, осушение которой приводило к соединению двух континентов. Близкое понятие Берингийский перешеек охватывает территорию «моста суши» вместе с расположенными в пределах его общего контура островами и краевыми выступами Азиатского и Американского материков, то есть Чукотки и Аляски. Берингия — это палеогеографическая страна, центром которой являлась область осушенного Берингова пролива.
Профессор Юрцев полагает, что было бы целесообразно ввести названия Большая Берингия и Малая Берингия. Первое — для эпох более слабых регрессий, отступлений моря, когда территория Берингии ограничивалась суженным Берингийоким перешейком. К Берингийскому мосту суши не следует относить область полярного шельфа к западу от устья Амгуэмы, так как к западу от этого рубежа — вплоть до низовий Лены — береговая линия на протяжении почти всей эпохи великих оледенений проходила северней современной, а восточней его происходило неоднократное вторжение морских вод в глубину нынешней суши. Восточная же граница Берингийского моста в эпоху его наибольшего расширения проходила вблизи южного уступа шельфа у мыса Барроу.
«В области беринговоморского шельфа западной границей моста, очевидно, являлся район м. Наварин (т. е. восточная оконечность Корякского побережья), восточной — район западной оконечности о. Унимак (самого восточного из Алеутских островов, примыкающего к п-ову Аляска; начиная отсюда шельф образует выступ к юго-западу, представлявший в эпохи крупных регрессий океана полуостров), — пишет Юрцев. — В зависимости от степени осушения полярного и беринговоморского шельфов изменялись ширина и конфигурация моста суши и, соответственно, Берингийского перешейка».
Однако не все исследователи согласны со схемой, предложенной Юрцевым, и в первую очередь с исключением шельфа Восточно-Сибирского моря и окраинных низменностей Лено-Колымского сектора из истории «берингийских связей». Например, коллега профессора Юрцева известный советский палеонтолог А. В. Шер (столь же заинтересованный в реконструкции Берингии, как и палеоботаники, но исходящий из данных своей науки) считает, что территория шельфа Восточно-Сибирского моря играла огромную роль в формировании фауны и флоры Голарктики в эпоху последнего оледенения. При понижении уровня моря всего лишь на 50 метров шельфовая суша вместе с равнинами окраинных низменностей образует страну, по площади не уступающую почти всему Северо-Востоку Азии. В районе же Берингова пролива возникнут всего лишь два участка суши, соединяющих узкими мостами Азию и Америку. При понижении уровня моря на 35 метров никакой сухопутной связи между материками не будет. Однако широкая полоса арктических низменностей от Таймыра до острова Врангеля будет существовать.
«Освободившиеся из-под моря участки шельфа органически включались в состав окраинных низменностей, осваивались сообществами растений и животных того же типа, который здесь господствовал, — пишет А. В. Шер. — По широкой сплошной полосе окраинных низменностей биоценозы северосибирских равнин подступали вплотную к Берингову проливу еще до возникновения моста суши. Они создавали постоянный потенциал континентального типа, который немедленно реализовался при соединении материков. Под влиянием этого потенциала и складывался в основном фаунистический обмен через перешеек с самых начальных фаз его существования. Вот почему мы приходим к выводу об определяющей роли окраинных низменностей полярного побережья Сибири и населявшей их фауны в истории Берингийского фаунистического обмена, что полностью подтверждается имеющимися на сегодняшний день палеонтологическими данными о единстве фауны млекопитающих этих низменностей и Аляски».
А. В. Шер принимает термин Берингии, предложенный Карцевым, по отношению к динамичной зоне, где менялся уровень моря, попеременно возникали то мост суши, то пролив. «Поскольку эта зона непосредственно связана с Беринговым проливом и соответствует Берингийскому мосту суши, представляется наиболее целесообразным именно ее называть Берингией. Всю же обширную область шельфовых равнин и окраинных низменностей севера Восточной Сибири и Америки мы предлагаем назвать так, как она впервые была названа на русском языке (в переводе В. Л. Бианки книги В. Кобельта, 1903, стр. XIII), — Берингида. Название “Берингийская суша” предлагается сохранить в качестве термина свободного пользования».
Итак, по мнению А. В. Шера, Берингида — страна, охватывающая шельф моря Лаптевых, Восточно- Сибирского, Чукотского и Берингова морей, примыкающие к ним окраинные низменности Северо-Востока Азии и Аляски и окаймляющие их участки низкогорий. Вся эта территория имела общие климатические условия и сходный ландшафт. Б. А. Юрцев же выделяет особую область, названную им «Мегаберингия», которая отличается как раз своей неоднородностью и включает весь Северо-Восток Азии (с прилегающими районами Якутии и северным Забайкальем), Камчатский полуостров, Алеутские и Командорские острова, Северо-Запад Северной Америки вместе со всеми соседними континентальными районами Центральной Канады. Выделение этой области связано с тем, что названные районы были своеобразной «лабораторией» северных зон нашей планеты: здесь шло формирование различных видов растительности, здесь же «консервировались» отдельные виды флоры. И не только флоры, но и, видимо, фауны Голарктики.
Колыбель или мост?
По костям животных, ныне вымерших, по распространению того или иного вида в Голарктике удалось нарисовать приблизительную, пока что неполную картину миграций животных из Старого Света в Новый и из Нового — в Старый. И картина эта получилась весьма своеобразной: чем ближе к нашему времени, тем меньше «американцев», видов, сложившихся в Америке, находят в Евразии и тем больше животных Старого Света через Берингию попадало в Новый.
Около десятка миллионов лет назад соотношение между животными Старого Света, пришедшими в Америку, и животными Америки, мигрировавшими в Азию, выражалось пропорцией 2:1.
В конце третичного периода эта пропорция стала 3:1 (в пользу животных Евразии). В переходный между третичным и четвертичным периодами пропорция еще больше изменилась в пользу «евразийцев» и стала 5:1, то есть на один вид животных, пришедших из Америки в Евразию, приходилось пять видов, переселившихся в Новый Свет из Старого. В ледниковый же период, точнее, в середине и конце его, это соотношение стало 23:0, — свыше двух десятков видов млекопитающих пришло через Берингию в Америку, включая таких, как мамонт, медведь, бизон, росомаха, овцебык, лось и т. д., и ни одного не прошло в обратном направлении!
В чем причина такой односторонней связи? Или, быть может, наши данные неполны и в будущем удастся найти «американцев» в Старом Свете, которые пришли в Берингию в период оледенения? В последние годы ряд советских и американских зоологов привели доказательства в пользу того, что некоторые виды, например суслик Парри, пришли в Азию из Нового Света. И тем не менее очевидно, что
