Боги минувших времен: стихотворения

Святилище Святовита [33]

Повсюду славится Арконский Святовит.
Его святилище знаменами одето.
Владыка грозных битв и благостного света,
В нем Дажбог и Перун одновременно слит.
Из дуба крепкого изваян, бог стоит,
Четверолик и строг. Десница ввысь воздета;
Огромный турий рог рука сжимает эта;
Мед сладкий раз в году туда бывает влит.
Старинный скифский лук другая держит длань.
Трепещут стрел его соперники Арконы
И ежегодную к ногам слагают дань.
Но если враг идет, — «Воспрянь, о бог, воспрянь!» –
Взывают ругичи толпой воспламененной
И Святовитовы выносят в бой знамена.

Щетинский Триглав [34]

Святилище пышней едва ли видел взор.
По клену резаны, и божества, и птицы,
И звери, и цветы, вдоль стен моей божницы
В пестро раскрашенный переплелись узор.
Там в главной храмине стою я с давних пор,
Предвечной ночи сын, таинственной царицы,
Славянский древний бог, Триглав серебролицый…
Главу четвертую Перунов снес топор…
Ее весь день держу за длинные рога.
Но только смеркнется, я храм мой покидаю.
Конь черный ждет меня, и в поисках врага,
С кривой секирою в руках, я объезжаю
Всю землю Щетина от края и до краю,
Вперяя в тучи взор и в моря берега…

Ругевит [35]

От любопытных глаз в святилище укрыт
Багряно-алою завесой, семиликий,
Испачкан птицами, но грозный и великий,
С мечом, подъятым ввысь, застыл я, Ругевит.
Семь запасных мечей на поясе висит
Вокруг дубовых чресл руянского владыки.
Но мне уже давно не слышны браней клики.
Страна вкушает мир, и бог войны забыт…
Забыт, но все же бог! И вещей думы полной
Как будто слышу там, где в берег плещут волны,
Размерный весел шум… Я знаю: час пробьет,
И полный викингов пристанет датский флот…
Короткий, жаркий бой… И улыбнусь безмолвно
Секире вражеской, что у колен блеснет…

Огонь-Припекало [36]

Я — Припекало бог. Я красным петухом
Являюсь на костре с таинственным шипеньем
В купальном сумраке, и девы звонким пеньем
Меня приветствуют, украшены венком,
Лишь огненный мой лик для смертного знаком.
Умерших я дарю блаженством и забвеньем.
Я пепелю их прах. Меня с благоговеньем
Горячей кровью жертв кропят и молоком…
Но, ведомо жрецам: есть у меня иной –
Незримый лик. Все то, что на груди земной
Встает и тянется, горя желаньем темным
Соединения, — все движимо лишь мной!
Повсюду я разлит. Я и в цветочке скромном,
И в парах, скрывшихся по уголкам укромным.

Месяц

В серебряной ладье по темным небесам
Над сонною землей плыву я одиноко.
Задумчиво вокруг мое взирает око.