Когда Подшивалов ушел в штурманскую по зову американского спутника, который загугукал во тьме тире и точки, я взял ручной фонарик, просмотрел пульт, нашел выключатель кормовых грузовых стрел и вырубил их. Рея и мачта сразу прорезались на фоне предрассветно чуть сереющего неба четким силуэтом, и сразу легче стало смотреть вперед.
Иван сделал вид, что не заметил того, что люстры выключены.
Вот уж правда: не убей в себе дикаря и живи в ладу со своим дураком!
Я продолжал хранить гробовое молчание. Шагал по рубке, проходя на каждом галсе вблизи второго помощника, и молчал, и молчал.
И Ванька с матросом молчали. И мне психологически напряженно было, расхаживая взад-вперед по рубке, приближаться к ним и проходить впритык.
Об иллюминации у нас ночью. Светятся красной подсветкой диски машинных телеграфов, над ними желтым светят тахометры, на лобовой стенке с левой стороны горят красненькие табло радара, показывающие пеленг и расстояние до любой цели, фосфорическим тлеющим голубовато-зеленым светит экран радара, затем три красных огонька трансляционной установки «Березка» — для связи с машинным отделением, на станине рулевого устройства подсвечены репитер гирокомпаса и указатель положения руля, ну и так далее. Ко всем этим огонькам привыкаешь и без надобности их не замечаешь. Они образуют как бы общий фон. Но если что-то в этом фоне чуть изменяется, то сразу реагируешь.
Теперь о светимости радара. Ему вредно работать под высоким напряжением беспрерывно. Потому, когда можно дать ему передохнуть, высокое напряжение снимаешь, и тогда электронный луч кружится по черной поверхности. А когда высокое включишь, весь экран заливает голубовато-зеленым свечением со вспышками от волн, или льдин, или снежных и дождевых помех. Таким образом, включение высокого изменяет светимость общего фона и обращает на себя внимание. И я четко видел, что Иван просматривает окружающее пространство только на одной, любимой им — шестнадцатимильной шкале, а положено при движении в ледово-опасном районе использовать разные шкалы, укрупняя изображение целей на экране.
И вот, в очередной раз проходя мимо второго помощника, который стоял, уставившись в окно, я включил высокое, на что, конечно, он сразу обернулся. Потом я, продолжая молчать, последовательно включил четырехмильную, восьмимильную и, наконец, шестнадцатимильную шкалы. Это был ему урок без слов. И он понял и пробормотал:
— Викторыч, простите, я все про мать думаю. Отправили ее в больницу или в хате лежит…
14.08. Утром сыграли традиционную тревогу, вволю надышался соленым и холодным воздухом Баренцева моря и с каким-то даже суеверным страхом ловлю себя на том, что просто и обыкновенно счастлив.
Вышли на чистую воду. Видимость волнами, льда не было.
Получили РДО Штаба, в котором Утусиков долбал «Диксон», что не обеспечил нашу проводку.
Отправил телеграмму В. П. Астафьеву:
ВПЕРВЫЕ ЧИТАЮ ТВОЙ ДЕТЕКТИВ ТЧК НИЗКО КЛАНЯЮСЬ ОБНИМАЮ ЗАВИДУЮ И РАДУЮСЬ ТЧК ИДУ СЕЙЧАС ТИКСИ ПОТОМ ИГАРКА СООБЩИ СВОИ ПЛАНЫ НА КОНЕЦ СЕНТЯБРЯ
Получил РДО от Левы Шкловского:
ИДЕМ ПОЗАДИ ВМЕСТЕ ЛК ДИКСОН СЛУШАЕМ ВАШИ ПЕРЕГОВОРЫ ПУСТЯЧОК А ПРИЯТНО ОБНИМАЮ = ЛЕВА
Рулевой и впередсмотрящий — матросы и друзья не разлей вода. На судне их зовут Чук и Гек, хотя на самом деле — Слава и Коля. Обоим по тридцать, у обоих по два ребенка. У Чука каштановая бородка и усы, брюшко. У Гека — только усы, сам узкоплечий, тощий до вертлявости — внешне полные антиподы.
— Зря вы смеетесь, Виктор Викторович, — сказал мой напарник. — Гек на лодках служил и на Северном полюсе дважды всплывал. Правда, Героя ему зажали…
Как всех пожилых людей, Акивиса беспрерывно тянет прошлое. А так как он в самом нежном возрасте сидел на коленях всех вождей от Микояна до Орджоникидзе, то тянет чаще всего в эпоху индустриализации.
Я расспрашиваю об аварии (ледовом происшествии) с т/х «Ветлугалес». Он вздыхает, вытягивает из-под мышки термометр, убеждается в том, что температура под сорок, встряхивает термометр и переходит к делу.
С Ефимом Владимировичем плавала Ольга Чайковская. Нынче вспомнил, что это его хвалила она в своем очерке о рейсе в Арктику на ледоколе «Красин», которым в те времена Акивис командовал.
Дал мне свою визитку. Забавно, что Акивис-Шаумян живет в Москве на улице 1812 года.
С хорошим чувством юмора. Смотрит на старшего механика, который обрил голову и начал отращивать бороду:
— Теперь тебя все за салагу в Арктике принимать будут. И вообще, должен тебя предупредить. За тридцать лет у меня было три старших механика с бородами. И все три психи. И все три за борт кидались.
Старший механик мрачно:
— За это не бойтесь. Не брошусь.
МОСКВА ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА ОЛЬГЕ ЧАЙКОВСКОЙ = ПЛЫЛИ ВМЕСТЕ МУРМАНСК ДИКСОН ВСПОМИНАЛИ ВАС РЕШИЛИ ПОПРИВЕТСТВОВАТЬ ИЗ КАРСКОГО МОРЯ БУДЬТЕ СЧАСТЛИВЫ = АКИВИС КОНЕЦКИЙ
В Мурманске купил декамевит и таблетки от старости, то есть атеросклероза и сужения сосудов. Здесь, на судне, регулярность жратвы четко диктует мне время глотания их — желтенькой, оранжевой и белой таблеток.
И я ощущаю глупую радость и чувство исполненного долга, когда глотаю пилюли, и мне кажется, что я прямо-таки чувствую, как они во мне налаживают разные органы, сосуды и печенку с селезенкой. Это, верно, и есть ползучее старческое самообманство. Разве купишь за 1 рубль 80 копеек здоровье и молодость? А вот тебе!..
Читаю книгу космонавта Шаталова: «Но прямо скажу — быть дублером нелегко… особенно бывает обидно для дублеров невнимание прессы. Возникает противное чувство своей неполноценности, какой-то безысходности, хотя в общем-то и прессу можно понять».
Занятно: Андрияна Николаева за четыре дня до полета укусила на рыбалке щука, и его дублер уже предвкушал вполне реальную возможность хватануть вселенскую славу, но умелец-хирург вскрыл нарыв, и бедняга-дублер, говорят, заплакал горькими щучьими слезами…
О женской сути (для будущей пьесы):
«Остановила машину, а не вижу, что там полно мужчин. Они потеснились, и один, такой пьяненький, конечно, посадил меня на колени. Я думаю, а вдруг ты увидишь. Нет-нет, я знаю, что ты неревнивый… Так приятно было: он меня крепко держал. У шоссе я вылезла. Думаю, вдруг ты в универсам пошел…»
«У тебя дистрофия уже прошла? Стыдно: деньги есть, а у тебя дистрофия… Вот грибочки, каждый маленький… Ух, слюнки текут… перец забыла… прошлый раз за ткемали весь город объездила… Люда говорит, что Сергей ее не устраивает. И она сохранила прежние чувства к прежнему мужу, это она мне по секрету говорила…»
Выпал камушек из кольца, и она его потеряла: «Ах, не ищи, не надо… Потом посмотришь? Не люблю терять камушки…»
16.08. Диксон. В 01.25 в сплошном тумане встали на якорь у западного берега, в бухту не полезли.
Воскресное утро, чистое небо. Вода чистая. В обед перешли в бухту.
Высадили Акивиса. Простились хорошо.
Когда при солнце пошли на внутренний рейд Диксона, опять стало радостно, и я подумал, что такие чистые моменты радости были у меня только в море…
По судовой трансляции: «Кто на берегу будет продавать косметические наборы, обещаю три года».
Судно идет в Арктику после Дании. Косметический набор копенгагенского производства стоит здесь сто рублей. Объявление по трансляции со сталью в голосе сделал Юрий Александрович.
Современный журналист пишет в «Неделе» о давнем решении тогдашних руководителей (Папы Павла IV) «прикрыть» часть «Страшного суда», считающуюся непристойной. Одному из учеников Микеланджело поручили «одеть» 25 фигур. И появились на них стыдливые драпировки. Походя, журналист, которому
