Дальше у Диомидова дело не шло — конец песенки он безнадежно забыл.
А я вдруг вспомнил, что командир «Разъяренного» каждому прибывающему для начала службы мичману говорил: «Мичман, запомните! Я начну с того, что лишу вас иллюзий!» При этом он иногда вставлял в «иллюзию» и три, и четыре, и даже пять «л».
Звучало впечатляюще.
Вечером снялись на Монтевидео.
Бассейн переполнен. Там плюхаются полярники и экипаж — каждые в свое время. Потом жарятся на солнце — экипаж отдельно, полярники отдельно.
Масса мужской и женской плоти с обгоревшими носами.
Я задумался над обнаженной натурой, имея в виду ответить на один из сложнейших вопросов века: почему мужчины умирают значительно раньше подруг?
Когда женщины не курили, не пили, не летали в космос и не таскали шпалы, этот феномен объяснялся довольно просто. А нынче?
Так вот.
Во все прошлые века среднестатистический мужчина испытывал соблазн блуда в тысячи раз меньше, нежели сегодня, когда каждую минуту тебе показывают молодое женское — или в бассейне, или по ТВ, или в кино и журнале. И мужчине ничего не остается, как только сравнивать и сравнивать это молодое женское со старой женой.
Вот и живите до восьмидесяти лет!
Это какие же надо нервы иметь? И при этом еще надо учитывать, что у каждого самого замухристенького мужичонки нервы абсолютно уникальные.
Жены в сути своей одинаковы. Только у каждой свой гарнир. Мужья в сути своей все разные, а гарнир у них одинаковый, однообразный.
Старпом сегодня:
— Люблю определяться по небесным телам, потому что секстан происходит от слова «секс», а каждое небесное тело напоминает женское.
Со старпомом и вторым помощником установились веселые отношения.
Витя Мышкеев полон цинизма и юмора. Игорь ему подражает и в него влюблен.
Витя обладает мгновенной импровизационной способностью пристегивать к высказываниям собеседника неожиданный и смешной хвостик, этакий прицеп словоблудия.
Сыграли пожарную тревогу. Условно горит ресторан «Атлантика». Аварийная партия топчется в коридоре. Я говорю: «Вперед, ребята!» Витя добавляет во всю мощь иерихонской глотки: «На винные погреба!» Звучит очень баррикадно-воодушевляюще. А так как я смешлив, то несолидно прыскаю. Когда я в обществе этих молодых ребят, то забываю о возрасте и своем положении и играю в их игрушки, что выглядит, надо думать, достаточно глупо. И вызывает поэтому у Юрия Ивановича холодный прищур в мою сторону.
Образцы высказываний старшего помощника:
— Идет, гудет зеленый змий! — говорит Витя Мышкеев, вытаскивая из-за пазухи бутылку нарзана.
— Когда я уронил на профессора крышку гроба, покойник вздрогнул и перекосился, — заканчивает Витя новеллу о знаменитом ученом, авторе мореходных таблиц, в похоронах которого, еще будучи курсантом, он принимал участие…
— Ты за что здесь сумасшедшие деньги получаешь? — спрашивает старший помощник капитана молоденького матросика, который забыл вытряхнуть пепельницу в ходовой рубке перед сдачей вахты…
Старпом и второй — широко начитанные мужчины, со своими независимыми и резкими литературными суждениями, пристрастиями, вкусами. И тот и другой полагают роман Конрада «Лорд Джим» одной из самых перехваленных книг мира. Это мне лампадным маслом по душе, ибо я давно удивляюсь мировой популярности «Лорда». Каких только психологических ошибок, неточностей, чуши там не нагорожено! И даже никак невозможно винить за это переводчика…
Штурмана поинтересовались мнением о книгах Санина. Начал читать «Новичок в Антарктиде».
Пока лавры Санина дают спать вполне спокойно.
Иронический, юмористический рассказ, вероятно, надо сочинять с таким мгновенным наитием, удовольствием, озорством, с каким пишешь записочку другу-литератору, которого не застал дома…
Штиль. Встает притуманенное солнце. В ультрамарине вод спят огромные черепахи. Они рыжие. И впечатление как от осенней листвы на фоне осенне-синего неба в сквере у Никольского собора. Некоторые черепахи не просыпаются, даже когда проходим метрах в пятидесяти, — вот разгильдяйки!
Спокойное внешне плавание, но без внутреннего ощущения спокойной дороги.
По двадцать раз в сутки из палубной трансляции гремит Алла Пугачева. Мозоли уже в ушах. Как мы умеем все и вся заездить!
Коротал рассвет с Мышкеевым.
Звезды он не взял: не было горизонта, дымка. Солнце стартовало кровожадное. Боже, какие краски швыряешь ты на ветер при тропических закатах и восходах! А видят их лишь летающие рыбки да акулы.
Одну акулу-молот, громадную, мы засекли. Она заложила вираж возле самого борта.
Траверз островов Сан-Паулу. По счислению мы проходим их в сорока пяти милях к осту. Я отвосхищался восходом, в бесчисленный раз подумал о бессилии живописи перед лицом божественных пиршеств природы и сел на диванчик в штурманской читать английскую лоцию Антарктиды.
Интересные лоции у англичан.
Не скупятся на страницы по морской истории, дают информацию по флоре и фауне, фото птиц, рисунки зверюг. Приложены франко-английский, норвежско-английский, русско-английский словарики. О нашем прекрасном и могучем языке сделано предупреждение (в буквальном переводе): «Сумасшедше, безумно трудный по произношению и количеству непредсказуемых исключений». Изображены три русских алфавита в таком виде, в каком они представляются из дали туманного Альбиона: нечто вроде славянской вязи, кириллица и вовсе неизвестные мне буквы. Разве от такой лоции сразу оторвешься?
Около половины шестого возник капитан. Он возник в ходовой рубке с крыла мостика.
Есть две модели явления капитана вахтенному помощнику. Через штурманскую: так, чтобы вахтенный заранее слышал о начале явления. И явления с крыла — с полной неожиданностью, этаким привидением, бесшумным и, как любое привидение, несколько зловещим.
Неужели Юра докатился до второго варианта? А может, просто не спалось, гулял по пустыне палуб, окунулся в бассейн, поплевал в бурун кильватерного следа и для обыкновенного удобства поднялся на мост наружными трапами?
Мне пришлось достаточно командовать, но так и не смог приучить себя не испытывать неловкости, если при моем появлении вахтенный судорожно прячет какие-нибудь документы — вечную служебную писанину, которую он строчил, используя отличную видимость и безопасность океанских просторов вокруг судна.
Итак, Юрий Иванович возник с крыла и потому не мог знать, что я сижу в штурманской и слышу каждое слово.
