Когда эти чудесные дни подошли к концу, в бухте Бискейн в присутствии адмирала Буви был устроен парад, в котором приняли участие все дельфины. Буви никогда не поверил бы, что однажды он будет стоять у леерных заграждений небольшого корабля, наблюдая, как мимо проплывают дельфины, по-военному четко держа строй. Каждый командир роты, поравнявшись с Буви, высовывал голову из воды и издавал три громких, пронзительных звука… Когда командир 1-й роты Ронни первым проделал это, адмирал испуганно вздрогнул.
Ролингс засмеялся.
– Это они вам рапорт отдают, сэр. Каждый командир докладывает о состоянии своей роты.
Буви долго не мог опомниться.
– Грандиозно! Просто сказка! Черт возьми, я бы никогда не поверил в это, не будь у меня таких свидетелей, как собственные глаза и уши. В присутствии Линкертона вы тоже парад устроите?
– Конечно. Это же смотр наших войск.
– Линкертон заорет: «Гип-гип ура!»
Дельфины развернулись и, не размыкая строя, поплыли обратно. Буви приложил руку к козырьку фуражки, Ронни и Джон выпрыгнули из воды и проскакали на хвостах несколько метров. Затем как-то очень изящно подпрыгнули и снова погрузились в воду.
– Феноменально! – сказал Буви. Руку он опустил лишь тогда, когда мимо проплыл последний дельфин. – Дьявольщина! До чего же трогательно, прямо душу бередит!
На прощальном ужине в клубе научно-исследовательского центра Хелен сидела рядом с адмиралом. Таково было его пожелание, впрочем, так и так Ролингс посадил бы ее рядом с ним.
– И все же я не в восторге, – сказал он. – Ох уж этот интеллект животных. Поверьте мне, после ваших высказываний в Ки-Ларго я весьма активно изучал разных животных. Знаю, знаю, вы не любите, когда их так называют, но какие бы невероятные трюки они ни проделывали, для меня они все равно остаются животными. И вот тут у меня возникают сомнения. Как бы вы их ни дрессировали – давайте употребим это выражение. Я знаю, вам оно тоже не нравится, вы предпочитаете говорить «полный контакт» – предсказать поведение этих существ невозможно. Позволю себе напомнить одну историю. У директора зоопарка лев вырос буквально на глазах. Он взял маленького львенка, тот жил в его квартире, спал в его двухспальной кровати – от директора ушла жена. Вас это не удивляет? Гулял рядом с ним, как собачонка. Ел с ним за одним столом, причем из одной тарелки. Купался в бассейне, сидел рядом в кресле и смотрел телевизор… Одним словом, идиллия! Но однажды сынок без всяких на то оснований вдруг набросился на своего приемного отца и чуть было не разорвал его. Слава богу, тот успел швырнуть в него стул, лев в недоумении остановился, и директор убежал. Почти через два года во льве внезапно пробудился хищный зверь…
– Это же был лев, адмирал, – сказала Хелен. Она знала эту историю. В прессе и на телевидении тогда несколько недель только и обсуждали эту проблему, и зоопсихологи устроили открытую дискуссию, оспаривая противоположную точку зрения. – Льва нельзя полностью очеловечить. Это очень плохо кончится.
– А дельфина можно? Почему вы в этом уверены?
– У дельфина совсем другой характер.
– Как бы то ни было, поведение животных непредсказуемо…
– Как, впрочем, и человека! – У Хелен был очень серьезный вид. – Разве можно во всем полагаться на людей? В жизни каждого из нас бывают моменты, когда хочется сделать недозволенное. Вы даете дельфину команду принести мину – он уплывает и не возвращается. Вы отдаете солдату приказ пойти на штурм оборонительных сооружений врага – он бежит в атаку, а затем поднимает руки и сдается в плен… Где здесь разница? Не стоит так уж подчеркивать превосходство человека над животными, сэр. Зачастую они гораздо дисциплинированнее людей.
Чуть позже Буви, выпивая с Ролингсом, сказал ему:
– Все-таки удивительная девушка эта Хелен Мореро. Ей-богу, я скоро начну испытывать комплекс неполноценности даже при виде собаки. Эта блондинка просто суперинтеллектуалка. Я даже завидую Линкертону, она ведь под его начало переходит. Мне ее будет очень не хватать.
Доктор Ролингс ничего не ответил, он не хотел говорить Буви, что решил не брать Хелен в Сан- Диего.
Через три недели в бухту Бискейн из Форт-Лодердейла прибыла колонна из 30 специальных машин. Теперь можно было начинать погрузку. Ученые уже упаковали свои чемоданы. Специальная аппаратура также была уложена в огромные ящики.
Когда вереница фургонов со стеклянными крышами ранним утром въехала по автостраде в Майами, на некоего человека это произвело такое впечатление, что он в неурочный час позвонил полковнику Ишлинскому и разбудил его. Правда, он знал: нет в мире никого страшнее Юрия Валентиновича в тот момент, когда прервали его сон, но информация о выехавшей из Форт-Лодердейла автоколонне стоила любой головомойки.
Услышав первую фразу, Ишлинский тотчас оторвал голову от подушки и сидел теперь неестественно прямо, словно аршин проглотил. Он взглянул на часы, что-то пробурчал себе под нос и вынужден был признать: такого рода сведения следует сообщать в любое время дня и ночи.
– Тридцать грузовиков новейшей конструкции? – переспросил Ишлинский. – Похожи на гигантские рефрижераторы? Я понял, они хотят вывезти дельфинов! Если это действительно дельфины! А может, это камуфляж? Может, в машинах вовсе не дельфины.
Может, это специальные трейлеры для перевозки новых отравляющих веществ! – Ишлинский глубоко вздохнул. – Пако, вы теперь за главного! Я сейчас же пришлю к вам группу. Куда бы эта колонна ни направлялась, глаз с нее не спускать… Отныне она должна быть под нашим контролем!
– Тридцать машин мы уж как-нибудь не потеряем! – сказал Пако.
Ишлинский фыркнул, швырнул трубку на рычаг и вскочил с кровати. Юрий Валентинович не мог толком сказать, какие чувства испытывал он в этот момент, но интуиция его никогда не подводила…
7
