Майоры и капитаны построили в ряды рослых, матерых солдат, и началась под командные возгласы словно бы самая настоящая баталия:
– Передние пять шеренг, пали!
– Средние, с колена прикладывайся!
– Задние, пали!..
Щелкнули курками задние солдаты. И стали поспешными движениями проделывать видимость заряжания.
– А ну-ка скорым зарядом, покажите, как у них получается, – велел Петр майору.
– Батальон! В две шеренги становись!
– Заряжай ружье!
– Прикладывайся!
– Пали!..
– Добро, – похвалил Петр, – проворство в бою – великое дело. – И пошел дальше к гренадерам, швырявшим с широкого размаха чугунные незаряженные гранаты.
Саженного роста сержант Михаило Щепотев обучал гранатометчиков. Приветствовав государя, он спросил разрешения продолжать занятия.
– Давай, – коротко отозвался Петр.
– Мушкеты за плечо! – начал командовать Щепотев.
– Вынь гранат! Вскрой!
– Зажигай, бросай!..
Гренадеры проделали все положенные манипуляции с учебными гранатами. Бросили на такое расстояние, что Петр одобрительно усмехнулся и сказал:
– Пожалуй, я так не кину. Молодцы, ребята!..
Увидев одну гранату на близком расстоянии от бросавших, поднял и спросил:
– А это чья? Могла бы в бою взорваться и поразить самого гренадера. Чья это? Кто до цели не докинул?
– Моя, ваше величество, – признался один из солдат.
– Что, силы мало? Или каши мало поел?
– Нет, ваше царское величество, как увидел вас, сердце дрогнуло, робость взяла, рука затряслась, дозвольте снова бросить.
– Валяй!
– Господи благослови, – проговорил струхнувший солдат сконфуженно и, подняв гранату, швырнул ее саженей на шесть дальше прежнего.
– Вижу, можешь. Смелый, умелый да храбрый – мой самый любимый солдат. Старайтесь, ребята, пригодится!..
По соседству с гренадерами пехотинцы учились, повторяя давно заученные приемы штыкового боя.
– Становись в трех шагах от товарища. Вот так! – поучал офицер своих солдат к будущей атаке.
– Колоть в четыре оборота! Живо!..
– Вперед коли!
– Взад коли!
– Прикладом бей!.. Плохо! Повторим еще раз…
Петр взял из рук одного солдата ружье, самолично показал ружейные приемы штыкового боя и как от сабельного удара надо ружьем прикрываться. Потом засунул мизинец в дуло ружья. И ржавчина и копоть пристали к пальцу.
– Негоже так ружье содержать! Майор, погляди у всех оружие со тщанием. Берегите ружья, ибо они-то и есть главные члены и способы солдатские, через которые неприятель почувствует силу вашу и убежден имеет быть, что супротив русака не устоит… – И пошел Петр туда, где дымились костры, варилась солдатская пшенная каша да щи из мясной солонины. Кое-где из котлов Петр черпал поварешкой, пробовал:
– Ничего, харчисто, жить можно. Жирное солдату не впрок. Зажиреет, подвижность потеряет.
Краткое время отдыха солдаты проводили по-своему, кто как мог: одни дружно песни пели на былинный склад, другие слушали грамотея, читавшего душеспасительную книгу, третьи заучивали, с трудом повторяя, непонятные молитвы из часослова. Находились и такие, кто в часы досуга, притаившись, перекидывались в замусоленные картишки. Известно, что Петр не любил картежной игры. Однако разрешал солдатам и офицерам «небольшой азарт», но с тем, чтобы проигрыш не превышал одного рубля. Если же это условие нарушалось, то по доносу фискалов виновные наказывались. О картежниках Петр так отзывался:
«Они либо не имеют вкуса в полезных вещах, коими бы могли заниматься, либо имеют намерение своих сотоварищей лишить денег…»
Стояла бурная непогодь на Ладожском озере. Петру не терпелось, как можно скорей хотелось приблизиться к Нотебургу и осадить крепость. Обстановка была самая подходящая и сулила победу. Еще задолго до этого похода, когда в Москве обсуждался план завоевания невских берегов, искони
