Роберт Конквест
Жатва скорби
(Советская коллективизация и террор голодом)
Посвящается Элизабет Нис Коквест
Предисловие к русскому изданию
Я приветствую это русское издание «Жатвы скорби».
На сегодняшний день эта книга является единственным историческим отчетом о важнейшем периоде советского прошлого. Она отражает страшное время кровавой сталинской эпохи, тяжелейшее по числу своих жертв. В книге показано, как под тиранией Сталина и его приспешников было уничтожено все старое крестьянство, а вместе с ним вырублены и исторические корни русского, украинского и других народов. При отсутствии правдивой истории этих событий мне представляется важным, чтобы моя книга дошла до русского читателя.
«Жатва скорби» вышла в свет в Англии в конце 1986 года. За последующие два года в Советском Союзе были опубликованы материалы, подтверждающие многое из написанного мной. Долгие годы в СССР говорилось об успехах коллективизации. Теперь от этой лжи пришлось отказаться. Утверждалось, что ее жертвами стали только кулаки. И от этой лжи теперь отказались. Я писал о десяти – двенадцати миллионах крестьян, высланных в процессе раскулачивания. Сегодня весьма авторитетный советский ученый говорит, что раскулачиванием было захвачено не менее пятнадцати миллионов крестьян, из которых два миллиона было переброшено на строительные работы, а остальные (не менее тринадцати миллионов) депортированы в отдаленные районы страны (академик В.Тихонов, «Литературная газета» от 3 августа 1988 года).
Утверждалось, что в 1932–1933 гг. не было голода, и разговоры о нем истолковывались как антисоветские выступления. И лишь несколько лет назад признали, что голод существовал, объясняя его саботажем кулаков и засухой. Неприятие такого объяснения интерпретировалось как антисоветизм. Позднее, однако, признали: голод был спровоцирован политикой правительства. Но по-прежнему не признавалось, что таков был замысел Сталина и его окружения. И эта точка зрения квалифицировалась как антисоветская. Сегодня в СССР признают, что и это имело место, однако утверждения, что погибло больше четырех-пяти миллионов, считают антисоветскими… Все это важно отметить хотя бы для того, чтобы показать, как постепенно снимаются в Советском Союзе «антисоветские» оценки. «Нечеловеческая власть лжи», о которой говорил Б.Пастернак, начинает рушиться.
И до тex пор, пока не появятся серьезные исследования на рассматриваемую нами тему, единственным остается мой анализ, который, за вычетом некоторых деталей, не сомневаюсь, верен.
Это, разумеется, не означает, что каждое предложенное мной здесь толкование бесспорно. Возможны и иные трактовки исследуемых мной явлений, при условии, что сами факты – реальные факты – будут признаны. Как говорил известный английский издатель: «Факты священны – мнение свободно».
Возможно, что очень скоро в СССР появятся и правдивые исследования антикрестьянского террора, книги о ежовщине и других ужасах советского прошлого. Западные исследователи, как и я сам, были вынуждены предпринять эту работу потому, что ее нельзя было осуществить в Советском Союзе, тем более, что многие свидетельства, полученные от эмигрантов, недоступны советским ученым.
Сталинские и после сталинские фальсификации распадались и рассыпались и потому, что сам– и тамиздат донесли до читателей многие правдивые произведения писателей. Эту правду нельзя было полностью выкорчевать из сознания советских людей. Невозможно было навсегда заставить их верить в заведомую ложь. Фальсификация подтачивала основы государства, вела к раздвоению и развращению советского человека.
Мне нечасто приходилось встречать официальных советских деятелей или интеллектуалов, которые бы не читали мою книгу «Большой террор». И я надеюсь, что русское издание «Жатвы скорби» поможет разорвать оковы фальсификации, которые многие годы духовно сковывали советских людей. Я горжусь, что мой труд хотя бы в малой мере способствовал сокрушению столь длительно насаждаемой лжи и триумфу истины над огромным аппаратом власти.
Роберт Конквест,
Стэнфорд,
Калифорния,
1988 г.
Мертвыми усеяно костями…
Далеко от крови почернев…
И взошел великими скорбями
На Руси кровавый тот посев
Введение
Прошло пятьдесят лет с той поры, когда Украина и другие регионы, расположенные к востоку от нее и частично заселенные казаками, – эта обширная территория с населением приблизительно в сорок миллионов человек, напоминала сплошной Берген-Бельзен[*], только Берген-Бельзен огромных масштабов. Мужчины, женщины, дети – четвертая часть тамошнего крестьянства – умерли или агонизировали, остальные же были истощены настолько, что не могли даже хоронить родных и соседей. И так же, как позднее в Берген-Бельзене, за гибелью жертв присматривали сытые охранители порядка, включая партийных функционеров.
Был самый разгар «революции сверху», как определил ту эпоху Сталин. В ходе этой «революции» вождь и его соратники сумели разгромить два самых, по их мнению, «враждебных» элемента: во-первых, все крестьянство в СССР в целом, а во-вторых, украинский народ.
Пятьдесят лет… Кажется, это очень большой срок, когда изучаешь существование того или иного режима или специфику его политики. Но наложите полвека на судьбу людей – и вдруг выясняется, что это все-таки не чрезмерно долгий отрезок времени. Мне, например, пришлось встречаться с мужчинами и женщинами, которые когда-то – конечно, тогда они были еще детьми или совсем молодыми людьми – пережили многое, может быть, даже почти все, о чем здесь будет рассказано. Среди них я наблюдал людей,
