Босх повернулся в ее объятиях и поцеловал ее в лоб. На Элинор был коротенький халат из розового шелка. Большим пальцем он провел вверх-вниз по ее шее и затылку.
– Вот так ночи у меня почти никогда не проходят. Просто не мог уснуть. Кажется, я думал о множестве вещей.
– О нас? – Она поцеловала его в подбородок.
– Пожалуй.
– И что же?
Он нежно обвел пальцем линию ее щек и подбородка.
– Я думал о том, откуда у тебя этот маленький шрам.
– О… это давно, еще с детства. Однажды мы с братом ехали на велосипеде, и я держала руль. Мы стали съезжать под горку, это место называлось Хайленд-авеню – мы тогда жили в Пенсильвании, – и у брата что-то случилось с педалями. Велик начал вихлять, и я так испугалась, потому что поняла: сейчас мы разобьемся. И когда велосипед совсем потерял управление, мчался сам по себе и мы мчались вниз с горы, он закричал мне: «Элли, не бойся! Все будет хорошо!» Да, прямо вот так. И потому что он это крикнул, я поняла, что так и будет. Я рассекла себе подбородок, но даже не заплакала. Я всегда думала, как это замечательно, что он в такой момент постарался ободрить меня вместо того, чтобы беспокоиться о себе. Но таков уж он был, мой брат.
Босх убрал руку с ее лица.
– Еще я думал: то, что произошло между нами… это было славно.
– Я тоже так думаю, Гарри. Славно для пары полуночников. А теперь возвращайся в постель.
Они оба вернулись обратно. Но Босх перед этим зашел в ванную и за неимением зубной щетки пальцем почистил зубы, а затем залез под одеяло. На электронных часах на ночном столике светились голубые цифры 2.26. Босх закрыл глаза.
Когда он открыл их в следующий раз, часы показывали 3.46 и откуда-то несся мерзкий чирикающий звук. Он сообразил, что находится не у себя, а в какой-то другой комнате. Потом вспомнил, что он дома у Элинор Уиш. Когда окончательно сориентировался, то увидел ее темную фигуру, склонившуюся возле кровати, она рылась в груде его одежды.
– Где он? – спросила она. – Не могу его найти.
Босх потянулся за брюками и стал шарить руками вдоль брючного ремня, пока не нашел пейджер и, долго не возясь с ним, попросту выключил. Он и прежде много раз проделывал это в темноте.
– Господи, – сказала она, – до чего пронзительно.
Босх спустил ноги с кровати, собрал простыню вокруг пояса и сел. Он зевнул, а затем предупредил ее, что собирается зажечь свет. Она сказала «ладно, давай», и когда свет загорелся, то ударил в глаза, точно вспышка магния. Когда глаза привыкли, он увидел, что она стоит перед ним нагая, устремив взор на цифровой дисплей пейджера в его руках. Босх наконец тоже посмотрел на высветившийся номер, но не узнал его. Он провел рукой по лицу и взъерошил волосы. На ночном столике стоял телефон, и он переставил его себе на колени. Набрал номер, а потом порылся в своих вещах в поисках сигареты, которую, найдя, сунул в рот, но не зажег.
Элинор заметила свою наготу и подошла к креслу за халатом. Надев его, отправилась в ванную и закрыла за собой дверь. Босх услышал шум воды. На другом конце линии трубку сняли уже на первом звонке. Джерри Эдгар начал не со своего привычного «алло», а прямо с места в карьер сказал:
– Гарри, ты где?
– Я не дома. А что случилось?
– Тот парень, которого ты разыскивал, тот, что звонил по девять-один-один… ты его ведь нашел, так?
– Да… но мы опять его разыскиваем.
– Кто это «мы» – ты и женщина из ФБР?
Элинор вышла из ванной комнаты и села на краешек кровати рядом с ним.
– Джерри, ты зачем звонишь? – спросил Босх, чувствуя внезапную холодную пустоту в груди.
– Как зовут парня?
Босх испытал замешательство. Уже много месяцев он не засыпал так крепко и был резко выдернут из этого сна. Он никак не мог вспомнить настоящего имени Шарки и вместе с тем не хотел спрашивать Уиш, потому что Эдгар мог услышать и понял бы, что они вместе. Он посмотрел на Элинор и, когда она хотела что-то сказать, приложил палец к ее губам и покачал головой.
– Его имя Эдвард Нис? – послышался в тишине голос Эдгара. – Так зовут твоего парня?
Пустота в груди исчезла. Вместо нее Босх почувствовал, как невидимый кулак вдавливается ему под ребра, в живот и в сердце.
– Да, – сказал он. – Это его имя.
– Ты давал ему свою визитную карточку?
– Давал.
– Гарри, твой розыск окончен.
– Расскажи мне об этом.
– Приезжай и сам взгляни. Я тут возле стадиона. Шарки в пешеходном туннеле под бульваром Кауэнга. Поставь машину на восточной стороне. Увидишь там наши машины.
Восточная автостоянка перед стадионом «Голливуд-боул» в половине пятого утра должна была пустовать. Но когда Босх и Уиш по Хайленд-авеню подъехали к въезду на перевал Кауэнга-пэсс, то увидели, что северный край стоянки оккупирован знакомым скоплением полицейских машин и фургонов, что служило признаком насильственного или по крайней мере непредвиденного окончания чьей-то жизни. По периметру квадрата была протянута желтая пластиковая лента, она огораживала место преступления: спуск в пешеходный туннель. Босх показал значок и назвал свое имя патрульному в форме, державшему в руках список прибывших на место преступления полицейских чинов. Они с Уиш поднырнули под ленту и были встречены громким звуком мотора, доносившимся из входа в туннель. По звуку Босх определил, что работает электрогенератор, подающий энергию для освещения места преступления. На верхней ступеньке, прежде чем они начали спуск, он обернулся к Элинор.
– Хочешь подождать здесь? – предложил он. – Нам не обязательно идти обоим.
– Я коп, ради всего святого! – резко ответила она. – Мне случалось видеть трупы. Босх, ты что, теперь собираешься меня опекать? Ты не хочешь, чтобы я спустилась, а ты остался здесь?
Ошарашенный переменой в ее настроении, Босх ничего не ответил. Растерявшись, он на лишнюю секунду задержал на ней взгляд. Спускаясь первым, он прошел несколько ступеней, но остановился, увидев, как из темноты возникла большая фигура Эдгара и стала подниматься навстречу. Джерри увидел Босха, а затем в поле зрения бывшего напарника попала Элинор Уиш.
– Привет, Гарри, – сказал он. – Это твоя новая партнерша? Вижу, вы действительно хорошо сработались.
Босх лишь молча уставился на него вместо ответа. Элинор была на три ступеньки дальше и могла не слышать этого комментария.
– Извини, Гарри, – сказал Эдгар, напрягая голос, чтобы перекричать рев из туннеля. – Я не то сказал. Тяжелая выдалась ночь. Ты бы видел, кого мне дали в напарники, с кем поставил меня этот глупый козел «шеф-повар» Паундз.
– Я думал, тебе дадут…
– Шиш! Да будет тебе известно: Паундз слепил меня с Портером из секции ДТП. Это вышедший в тираж пьянчуга.
– Знаю. Как ты вообще ухитрился вытащить его из постели?
– Он не был в постели. Мне пришлось выискивать его в «Попугае», в Северном Голливуде. Это один из частных питейных клубов.[39] Портер дал мне их номер, когда нас официально назначили партнерами, и сказал, что он там в основном проводит ночи. Дескать, работает там в охране. Но я звонил в Паркер-центр, в канцелярию учета внеслужебной занятости, и он у них там не значится. Я знаю: единственное, что он там делает, это напивается. Когда я позвонил, он, видно, был в отрубе. Бармен сказал, что пейджер у него прозвонил, но он его даже не слышал. Гарри, я думаю, если взять у него сейчас пробу на алкоголь, малый бы надышал до второй отметки.
