– Считали? – Босх не сводил глаз с перевязанных резинками пачек денег.
– На каждой пачке стоит цифра. Если все суммировать, получается четыреста восемьдесят тысяч. Похоже, здесь все. Неплохой подарочек! – Глаза Джерри светились.
– Отличный. Где вы это нашли?
– На чердаке. Заглянули в последнюю очередь. Но стоило мне сунуть туда голову – вот она коробка, прямо передо мной.
Босх кивнул.
– Что еще?
– Вот это обнаружили под матрасом.
Эдгар вынул из конверта пачку фотографий. Отпечатки размером шесть на четыре, на каждом в левом нижнем углу значилась проставленная фотокамерой дата съемки. Босх положил их на стол и стал рассматривать, аккуратно поднимая за уголки. Он надеялся, что и Джерри обращался со снимками так же осторожно.
На первом Тони Алисо садится в машину на стоянке напротив «Миража». На следующем он входит в «Долли». Несколько снимков запечатлели, как он около «Долли» беседует с человеком, которого Босх знал как Люка Гошена. На улице было темно, фотографировали с большого расстояния, однако рядом с яркой неоновой вывеской у входа в клуб казалось светло, как днем.
Следующие снимки сделали с той же точки, но дата изменилась. Молодая женщина выходит из клуба и направляется к автомобилю Алисо. Это Лейла. Далее Алисо и Лейла у бассейна. И последний – смуглый Тони наклоняется к сидящей в шезлонге Лейле и целует ее в губы.
Босх посмотрел на Эдгара и Райдер. Джерри улыбался, а Кизмин оставалась серьезной.
– Как мы предполагали, – произнес Эдгар, – Пауэрс следил за Алисо в Лас-Вегасе. Вот доказательство того, что он спланировал преступление. Он и вдова. Теперь они наши. Здесь все – преступный умысел, подготовка к убийству… Попались тепленькими.
– Не исключено, – пробормотал Босх и обратился к Райдер: – Ты не согласна, Киз?
Райдер покачала головой:
– Уж больно как-то просто складывается. Дома абсолютно чисто – никаких признаков старых ботинок или что Вероника хоть раз переступала порог. И вдруг обнаруживаем вот это. Странно, Пауэрс нашел время избавиться от ботинок, но оставил под матрасом фотографии. Я понимаю стремление держать деньги поближе к себе, однако спрятать их на чердаке – идиотизм.
Она указала на лежащие на столе фотографии и перевязанные пачки купюр.
– Думаю, ты права – он не настолько глуп, – промолвил Босх.
Повторялась история с подброшенным Гошену пистолетом. Тогда тоже все казалось очевидным.
– Видимо, подстава, – предположил он. – Наверное, Пауэрс фотографировал для Вероники и велел ей уничтожить снимки. А она оставила. Придержала на всякий случай. А затем положила ему под матрас, а наличность закинула на чердак. Туда легко забраться?
– Не трудно, – ответила Райдер. – По складной лестнице.
– Постойте! Зачем Веронике подставлять Пауэрса? – удивился Эдгар.
– Она не планировала этого с самого начала, – объяснил Босх. – Держала в качестве варианта к отступлению. Если дела пойдут не так, как надо, и мы подберемся слишком близко, пусть все расхлебывает один Пауэрс. Видимо, послала его на склон за мешком с деньгами, а сама в это время подкинула снимки и доллары. Готов поспорить: если я скажу Пауэрсу, что мы нашли вот это в его доме, у него глаза полезут на лоб. Что у тебя в пакете, Киз? Фотоаппарат?
Райдер кивнула и, не открывая, поставила пакет на стол.
– «Никон» с телеобъективом и счет за покупку по кредитной карточке.
Босх прикинул, как лучше использовать деньги и фотографии, чтобы сильнее надавить на Пауэрса. Этот шанс он не хотел упустить.
– Подождите! – воскликнул Эдгар. – Я не понял. Почему ты решил, что это подстава? Может, Пауэрс хранил у себя фотографии и банкноты, а деньги они с Вероникой решили поделить, когда минует опасность. Почему обязательно подстава?
– Киз права. Все слишком очевидно, – произнес Босх.
– Отнюдь, если до недавнего времени Пауэрс считал, что он вне подозрений. До момента, когда мы выскочили из кустов и схватили его.
Босх покачал головой:
– Сомневаюсь. Разговаривая со мной, вел бы себя по-иному, зная, что это хранится в его доме. Скорее всего подстава. Вероника решила свалить все на него. Стоит прижать ее к ногтю, и она расскажет нам историю, как Пауэрс сходил по ней с ума. Может, добавит – она все-таки актриса, – что у них была связь, но затем произошел разрыв, однако Пауэрс не отставал. Он убил ее мужа, чтобы безраздельно ею владеть.
Босх посмотрел на коллег, ожидая их реакции.
– Неплохо, – отозвалась Райдер. – Даже убедительно.
– Беда в том, что мы не поверим, – хмыкнул Гарри.
– Но какой ей от этого прок? – возразил Эдгар. – Подложив деньги на чердак Пауэрсу, она их лишилась. А с чем осталась сама?
– С домом, машинами, страховкой, – объяснил Босх. – С киностудией мужа. И с шансом выйти сухой из воды.
Однако ответ не удовлетворил его самого – он сознавал, насколько это слабый аргумент. Полмиллиона долларов – слишком большая сумма, чтобы служить подставой. В этом – изъян его версии, которую он на ходу сочинил.
– Вероника избавилась от мужа, – заметила Райдер. – Не исключено, только это и имеет для нее значение.
– Но Тони много лет мозолил ей глаза, – усмехнулся Джерри. – Почему все случилось сейчас, а не раньше?
– Не знаю, – призналась Кизмин. – Очевидно, возникли какие-то новые обстоятельства. Это нам и надо выяснить.
– Желаю удачи! – буркнул Эдгар.
– У меня идея, – проговорил Босх. – Если кому-нибудь известно о так называемых новых обстоятельствах, то только Пауэрсу. Попытаюсь его прощупать, и, мне кажется, я представляю, как это сделать. Кизмин, та пленка с фильмом, где играет Вероника, по-прежнему у тебя?
– «Жертва желания»? Да, в моем шкафу.
– Возьми и приходи в кабинет к лейтенанту. Я сбегаю за кофе и присоединюсь к вам.
Босх вошел в комнату для допросов номер три с картонной коробкой, повернув ее так, чтобы надпись «Рождество» была обращена к его груди. Он надеялся, что она выглядела, как любая коробка из картона. Босх смотрел на Пауэрса, стараясь заметить в его глазах испуг. Но тот сидел прямо, руки за спиной, словно он сложил их так по собственной воле, готовый к очередному раунду. Гарри поставил коробку на пол, пододвинул стул и уселся напротив Пауэрса. Затем нагнулся, вынул из коробки магнитофон, скоросшиватель и положил их на стол.
– Босх, я предупреждал, никаких записей! – возмутился Пауэрс. – Если ты поставил камеру за зеркало – это нарушение моих прав!
– Никакой камеры и никаких записей. Я принес это, чтобы дать тебе кое-что послушать. Так на чем мы остановились?
– На том, что если ты не способен ничего доказать, то заткнись. Либо ты меня отпускаешь, либо веди сюда адвоката.
– Появилась новая информация. Думаю, лучше, чтобы ты узнал о ней первый, прежде чем станешь принимать решения.
– Пошел ты! Я сыт по горло твоим дерьмом. Давай сюда телефон!
– У тебя есть фотоаппарат?
– При чем здесь фотоаппарат?
– Я задал тебе вопрос.
