Открылась раздвижная дверь, и на террасу вышла девчушка с книгой в руках.
– Мамочка, почитай мне, пожалуйста.
– У нас в гостях мистер Босх, немного попозже.
– Нет, я хочу сейчас.
Лицо у девочки сморщилось, казалось, она вот-вот заплачет, и в голосе ее звучала мольба. Будто речь шла о жизни или смерти.
– Да ладно, – сказал я, – Мэдди такая же. Почитайте ей!
– Это ее любимая книжка. Терри, бывало, чуть не каждый день перед сном читал.
Грасиэла посадила дочь на колени и открыла книгу. Оказалось, это та же самая, что Элеонор на днях купила нашей дочери. «Великий день Билли», с обезьяной, принимающей золотую медаль. Только этот экземпляр был потрепан от постоянного использования. Обложка была даже порвана в двух местах и склеена липкой лентой.
Грасиэла открыла книгу и начала читать:
– «Однажды солнечным летним утром в Ринлингвилле разбили большой шатер. В нем проходили Олимпийские игры для животных – цирковых артистов. Все животные были освобождены от выступлений на арене цирка и могли принять участие в соревнованиях по многим вида спорта…»
Я заметил, что чем дальше, тем больше Грасиэла сама увлекается рассказом, голос ее звучал звонко и возбужденно.
– «…Все звери выстроились в ряд перед доской объявлений возле кабинета мистера Форнворта. На ней были перечислены виды соревнований. Гонки, эстафетный бег и многое другое. Большие звери протиснулись прямо к доске, а остальным, тем, что поменьше, ничего не было видно. Маленькая обезьянка Билли Бинг проскользнула между ножищами слона и, вскарабкавшись по хоботу, прилипла к доске. Билли Бинг радостно улыбнулся. На доске значился забег на сто ярдов, а в беге на эту дистанцию он был мастак».
Продолжение этой истории я слушать не стал – поднялся из-за стола, подошел к перилам и бросил взгляд на бухту. Но ничего не увидел. Ум был слишком занят, чтобы обращать внимание на внешний мир. В голове метались разные мысли, чувства рвались наружу. Мне внезапно открылось, что Билли Бинг – имя, которое Терри Маккалеб нацарапал на обороте папки, – принадлежало обезьяне. И еще мне стало ясно, что история не закончена. Далеко не закончена.
44
Под вечер ко мне домой зашла Рейчел. Я только что вернулся, проведя весь день с Кизмин Райдер в Паркер-центре, где мы занимались всякого рода писаниной, и как раз прослушивал телефонное сообщение от Эда Томаса. Тот рассыпался в благодарностях – мол, я спас ему жизнь, – хотя вообще-то мне следовало перед ним извиниться за то, что подверг его такому риску. Терзаясь виной, я начал было набирать номер его книжного магазина, когда в дверь позвонила Рейчел. Мы прошли на террасу.
– Господи, какой чудесный вид!
– Да, мне тоже нравится.
Я указал налево, где в просветах между павильонами звукозаписи, принадлежащими компании «Уорнер бразерз», блестела поверхность воды.
– Это и есть знаменитая Лос-Анджелес-ривер.
Рейчел прищурилась.
– Теснина! Но сейчас она выглядит вполне безобидно.
– Просто отдыхает. Очередной ураган, и она пробудится.
– Как чувствуешь себя, Гарри?
– Неплохо. Лучше, во всяком случае. Много сплю. Не думал, что ты все еще в городе.
– Задержалась на несколько дней. Вообще-то, если по-честному, квартиру подбираю.
– Ах вот как? – Я повернулся к ней лицом.
– Я почти уверена, что это дело станет моим обратным билетом из Южной Дакоты. Не знаю, куда меня отправят, но хочу попроситься в Лос-Анджелес. Вернее, хотела, пока не увидела, сколько здесь дерут за жилье. В Рапид-Сити я платила пятьсот пятьдесят в месяц за очень приличную квартиру, и в фешенебельном районе.
– Здесь я тоже мог бы подобрать тебе что-нибудь за пятьсот пятьдесят. Только вряд ли район тебе понравится. К тому же пришлось бы освоить другой язык.
– Нет уж, спасибо. Ладно, посмотрим, как все сложится. А ты-то чем занимаешься?
– Только что вернулся из Паркер-центра. Анкеты всякие заполнял. Возвращаюсь на работу.
– М-да, веселое дело. Насколько мне известно, ФБР и полиция Лос-Анджелеса не в лучших отношениях.
– Ты права, между этими конторами стена. Правда, время от времени она рассыпается. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но в местном отделении Бюро у меня есть друзья.
– Верю, Гарри, верю.
Я заметил, что она снова начала звать меня по имени. Интересно, означает ли это, что нашим отношениям пришел конец?
– Ну ладно, – заговорил я. – Так когда ты все поняла про Маккалеба?
