сидела молча, стараясь переварить только что услышанное и понять, что к чему.
– Ну как, как? Наверное, сунул зачем-то руку в уключину, иначе не объяснишь, – сказала Доран.
– Но ведь он мертв, – возразил Алперт.
– Что?! – воскликнула Рейчел.
Все повернулись в ее сторону. Дей медленно кивнула:
– Он умер около месяца назад. От инфаркта. Наверное, эта новость еще не дошла до Южной Дакоты.
– Извини, Рейчел, – заговорила Брасс, – я должна была тебе сказать. Но, честно говоря, для меня эта смерть – как обухом по голове. Я сразу помчалась в Калифорнию. Но все равно мне следовало с тобой связаться. Извини!
Рейчел опустила голову. Терри Маккалеб был ее другом и коллегой. Он из эмпатов. Накатило ощущение тяжелой потери, личной потери, хоть она много лет не видела Терри. Общие дела связали их на всю жизнь, а теперь эта жизнь – для него – кончилась.
– Ладно, господа, сделаем пятнадцатиминутный перерыв, – сказал Алперт. – Брасс, вы сможете выйти на связь?
– Конечно. Я еще не закончила, есть и другие новости.
– Ладно, послушаем.
Все вышли из кабинета и разбрелись – кто в туалет, кто в кафетерий. Все, кроме Рейчел.
– Неважно себя чувствуете, агент Уоллинг? – спросил Алперт.
Она мрачно посмотрела на него. Уж в утешениях этого типа Рейчел нуждалась меньше всего.
– Нет, благодарю, все в порядке, – сказала она, переводя взгляд на мерцающий экран телевизора.
17
Рейчел сидела в зале заседаний одна. Первое потрясение уступило место чувству вины, накатывавшему на нее, словно морская волна. Все эти годы Терри Маккалеб пытался достучаться до нее, но она так и не откликнулась. Только послала ему записку, когда он лежал в больнице после операции. Когда это было? Пять лет назад? Шесть? Рейчел забыла. А вот то, что не написала на открытке обратного адреса, – помнила. Тогда она уверяла себя, что просто не собирается застревать в Миноте надолго. Но про себя-то знала – как знает и сейчас! – настоящая причина в том, что она решила порвать все прежние связи. Ей не хотелось отвечать на всякие вопросы. Так что пусть порвется и эта ниточка, связывающая ее с прошлым.
Теперь волноваться не о чем – порвалась. И навсегда.
Дверь открылась, на пороге показалась Черри Дей.
– Воды налить?
– Неплохо бы, спасибо.
– Салфетку?
– Нет-нет, не беспокойся, я не плачу.
– Ладно, сейчас вернусь.
– Я не плачу, – повторила Рейчел в пустоту.
Она уперлась локтями в стол и обхватила голову обеими руками.
Из темноты выплыло воспоминание. Они с Терри расследуют одно дело. Вообще-то напарниками они не были, но в данном случае их свел Бэкус. Мать с дочерью связали и бросили в воду. Девочка так вцепилась в крестик, что он отпечатался на ее ладони, и след сохранился, даже когда тела были обнаружены. Терри работал со снимками, а Рейчел вышла выпить кофе, и когда вернулась, поняла, что он плакал. Вот тогда-то она и осознала, что он – эмпат, что они – одного поля ягода.
Вернулась Дей с бутылкой минеральной воды и бумажным стаканом.
– Ну, как ты?
– Все в порядке, спасибо за воду.
– Нас тут всех тогда тряхануло. Я близко его не знала, но все равно, когда услышала, долго не могла прийти в себя.
Рейчел молча кивнула. Ей не хотелось говорить на эту тему. Раздался звонок, и, опережая Черри, Рейчел потянулась к микрофону. На кнопку нажимать не стала, подняла трубку – так можно поговорить с Доран напрямую, по крайней мере никто больше не услышит.
– Брасс?
– Я, Рейчел, еще раз извини, что…
– Забудем. В конце концов, ты не моя секретарша.
– Ясное дело, но тут случай особый.
– Наверное, некролог напечатали в газетах, а я пропустила. Странно как-то узнавать о смерти товарища таким образом.
– Отлично тебя понимаю. Извини.
– Ты была на похоронах?
– Ну да, то есть на отпевании. Оно проходило на острове, где он жил. На Каталине. Все было очень
