– Вы…
Он посмотрел на меня, как скульптор, прикидывающий размеры гранитной глыбы.
– Вы… Вы будете Гарри-Чемоданом.
– Это еще почему?
– А потому что вы какой-то помятый, словно только что из чемодана.
– Годится, – кивнул я.
– Так вы знали Терри?
– Да, мы были знакомы. Вместе вели несколько дел, когда он работал в Бюро. И еще одно, уже после того, как ему пересадили сердце.
Бадди щелкнул пальцами и уставился на меня.
– Точно, теперь припоминаю! Вы были тем полицейским, который оказался на посудине, когда на Терри накинулись эти гады. Вы спасли его, а потом он вас выручил.
– Все так, – кивнул я. – Ну а теперь, Бадди, можно вам задать несколько вопросов?
Бадди раскинул руки – мол, он в моем распоряжении и скрывать ему нечего.
– Ну конечно, конечно, приятель, я вовсе не собирался захватывать микрофон, если вы понимаете, что я хочу сказать.
Я вытащил блокнот и положил его на столик.
– Спасибо. Начнем с вашего последнего рейса. Расскажите о нем.
– А что вы хотите знать?
– Все.
Локридж с шумом выдохнул.
– Ничего себе просьба!
Тем не менее он приступил к рассказу. Поначалу то, что говорил Бадди, вполне совпадало с тем немногим, что я читал в газетах Лас-Вегаса и слышал на отпевании Терри. Маккалеб и Локридж вышли в четырехдневный рейс, взяв одного пассажира, пожелавшего ловить марлинов в водах Южной Калифорнии. На четвертый день Маккалеб, стоявший в рубке у руля, вдруг пошатнулся и рухнул на пол. Яхта находилась в двадцати двух милях от берега, где-то между Сан-Диего и Лос-Анджелесом. В службу береговой охраны был немедленно послан сигнал SOS, оттуда выслали спасательный вертолет. Маккалеба доставили в больницу на Лонг-Бич, где врачи сразу констатировали смерть.
Дождавшись конца рассказа, я кивнул – да, все верно.
– А сами-то вы видели, как он упал?
– Нет. Но почувствовал.
– Как это?
– Ну, он был в рулевой рубке, наверху. А я в кубрике, с пассажиром. Мы шли на север, домой. К тому времени клиент наш уже нарыбачился, даже к снастям уже не подходил, так что Терри дал полный, может, двадцать пять узлов. Ну вот, сидим мы с Отто – это наш пассажир – в кубрике, и вдруг яхта разворачивается под прямым углом, на запад. В открытое море. Я сразу понял – что-то не так. Полез наверх, заглянул в рубку, а там Терри упал на руль. Потерял сознание. Я к нему! Он еще дышал, но явно вырубился.
– И что же вы сделали?
– Когда-то я работал спасателем. В Венеции. И все еще помню, чему меня учили. Я позвал Отто, тот связался с береговой охраной и встал за руль, а я взялся за Терри. Откачать его мне так и не удалось, но я делал искусственное дыхание до тех самых пор, пока не появился вертолет. А это вам не пять минут.
Я все записывал. Не так уж это было важно, но мне хотелось, чтобы Локридж видел: я принимаю его всерьез, и все, что он считает важным, важно и для меня.
– Сколько?
– Минут двадцать, может, двадцать пять. Точно не скажу, но когда восстанавливаешь дыхание, кажется, целая вечность прошла.
– Естественно. Все, с кем я говорил, в один голос утверждают: вы сделали все, что могли. Итак, Терри не вымолвил ни слова? Просто обмяк и упал на руль?
– Именно.
– А до этого? Помните его последние слова?
Локридж даже ногти принялся грызть от напряжения.
– Хороший вопрос. По-моему, он вышел из рубки, перегнулся через перила над кубриком и крикнул, что к закату будем дома.
– Задолго до того, как потерял сознание?
– За полчаса, может, чуть больше.
– И выглядел он нормально?
– Да, как обычно. Террор он и есть Террор… Понимаете, что я хочу сказать? Никто не предполагал, что случится через каких-то полчаса.
– Уже четыре дня прошло, как вы вышли в море, так?
