«Интересно, почему любой, увидев ее, сразу же определяет ее как «иностранку»? — задумался он. — Уйма английских девушек по утрам надевают такое же платье, хотя с таким же успехом могут носить и что- нибудь другое. И точно так же они укладывают волосы волнами. И лицо у нее не вполне континентального типа — я видел достаточно таких лиц в этой стране. Должно быть, это из-за ее движений или из-за того, как она смотрит».
Проходя мимо, мадам Лоре-Деруссо одарила джентльменов сверкающей улыбкой, признавая в них знакомых, затем уселась за соседний столик, взяла меню и с отвращением на лице принялась его изучать. Очевидно, английский завтрак не вполне соответствовал ее вкусам. После некоторого раздумья она все же сделала заказ, водя перед лицом официанта по строчкам меню, как будто не доверяла правильности своего произношения.
Сэр Клинтон был явно не настроен обсуждать полицейские дела теперь, когда разговор могли подслушать, и молча занялся едой. Как только Уэндовер закончил завтракать, сэр Клинтон, взглянув на часы, поднялся из-за стола.
— Давайте захватим инспектора и отправимся в Линден-Сэндз. Я подгоню машину.
Спустя несколько минут они встретились с Армадейлом в дверях отеля. Тот выглядел весьма довольным, однако причину своего хорошего настроения не сообщил.
Пять минут езды по берегу, и они уже были в деревушке Линден-Сэндз. Инспектор указал сэру Клинтону дом Сэпкоута. Констебль явно поджидал их, потому что, как только они собрались постучать в дверь, он уже стоял на пороге с приглашением войти. Констебль провел их в комнату, где сидел Биллингфорд. С первого же взгляда на него Уэндовер проникся неприязнью. Биллингфорд имел вид человека, который пытается выпутаться из неловкой ситуации с помощью напускной беспечности. А беспечность эта резко дисгармонировала с настроением Уэндовера. Но по некотором размышлении он все же был вынужден признать, что положение Биллингфорда не из легких, и в сложившихся обстоятельствах трудно было бы ожидать от него приятной раскованности.
— Итак, мистер Биллингфорд, — без обиняков начал инспектор, — У меня к вам пара вопросов. Прежде всего, почему вы сразу не сказали констеблю, что Стэйвли был вашим другом? Увидев тело на скале, вы непременно должны были опознать его.
Изумление Биллингфорда было либо подлинным, либо прекрасно разыгранным:
— Это Стэйвли? — воскликнул он. — Я не знал, что это Стэйвли! Когда я подошел к телу, луну закрыла туча, и я не мог разглядеть лица. Некоторое время было совершенно темно, так темно, что, идя по пляжу, я наступил в поток, который течет там в определенные часы. Мои брюки до сих пор мокрые вокруг голенищ. Так это Стэйвли? Ну-ну!
Уэндовер не мог раскусить этого человека. Судя по его виду, новость о гибели Стэйвли, похоже, и в самом деле удивила его. Но, если это так, его скорбь по поводу утраты друга нельзя было назвать чрезмерной.
Инспектор задал следующий вопрос:
— Было ли вам известно, что Стэйвли намеревается ночью с кем-то встретиться?
Глаза Стэйвли на мгновение сузились. Теперь Уэндовера посетило ощущение, что человек, сидящий перед ним, крайне насторожен и тщательно взвешивает каждое произносимое слово.
— С кем-то встретиться? Стэйвли? Нет, не припомню, чтобы он говорил мне что-то в этом роде. Он вышел из дома около десяти вечера. Но я подумал, что он просто хочет глотнуть свежего воздуха. Мы много курили, и в комнате было душновато.
Инспектор принялся записывать что-то в блокнот, одновременно задавая следующий вопрос:
— Чем вы занимаетесь, мистер Биллингфорд?
На лице Биллингфорда появилось любезное выражение:
— Я? О, я коммерческий агент.
— Вы хотите сказать, коммивояжер? — требовательно вопросил Армадейл.
Слабая улыбка пробежала по лицу сэра Клинтона.
— Полагаю, мистер Биллингфорд хочет сказать, что зарабатывает на жизнь при помощи собственной смекалки, инспектор. Правильно? — обернулся он к Биллингфорду.
— Что ж, в некотором роде это верно, — без тени смущения отозвался тот. Но определение «коммерческий агент» выглядит гораздо лучше, если вдруг оказывается на страницах газет.
— Весьма разумная дань респектабельности, — сухо заметил сэр Клинтон.
— Что было вам известно о Стэйвли? — продолжал инспектор.
— О Стэйвли? Не слишком много. Время от времени приходилось с ним встречаться. Иногда вдвоем работали.
— Он тоже был коммерческим агентом? — иронически поинтересовался инспектор.
— Ну, иногда он называл себя так, а иногда — подписывался чернорабочим.
— Вы имеете в виду, в полицейском списке арестованных? — уточнил сэр Клинтон.
Биллингфорд ухмыльнулся во весь рот.
— В жизни не видал, как выглядит тюрьма изнутри, — похвастался он. Насколько я знаю, Стэйвли тоже.
— Не сомневаюсь, что мои коллеги старались, как могли, — любезно сказал сэр Клинтон.
Инспектор вернулся к предыдущему вопросу:
— Это все, что вы можете сообщить нам о нем?
— О ком? О Стэйвли? Ну, иногда мы вместе работали. Но согласитесь, я вряд ли способен многое о нем рассказать!
— Что он делал здесь?
— Приехал ко мне на пару дней. Я несколько переутомился от рабочей суеты в Сити и сбежал сюда немного передохнуть. А Стэйвли сказал, что присоединится ко мне, и мы вместе разработаем одну схему, которая поможет принести выгоду некоторым членам общества.
Инспектор кивнул.
— Как в короткий срок зашибить кучу денег, я полагаю. А теперь перейдем к прошедшей ночи. Прошу вас отвечать крайне тщательно. Как можно точнее расскажите мне все, что помните из вчерашнего дня. Начнем со времени обеда.
Прежде чем заговорить, Биллингфорд на минуту задумался.
— После обеда нам стало немного тоскливо, так что мы втроем сели играть в покер.
— Вы втроем? — перебил его Армадейл. — Кто же был третьим?
— О, судя по акценту, он австралиец. Это Стэйвли его привел. Вроде бы у него где-то тут земельный участок, и ему хочется на него взглянуть.
— Раньше вы встречались с этим человеком?
— Я? О, только раз или два. Я-то думал, он просто какой-то работник с виноградника.
— Ваш конкурент в области коммерции? Зачем же ему понадобилось этим заниматься, если у него есть земля?
— Почем я знаю? — опасливо ответил Биллингфорд. — Я не из тех, кто лезет с расспросами в чужие дела. Мой девиз — «Как аукнется, так и откликнется».
Армадейл, очевидно, понял, что тема исчерпана и настаивать бесполезно.
— Хорошо. Итак, вы играли в покер. Произошло ли что-либо после этого?
Биллингфорд, казалось, всерьез задумался над линией дальнейшего поведения, прежде чем отважиться на ответ. Наконец решился:
— Около половины десятого, как мне кажется, кто-то подошел к двери. Стэйвли поднялся и отправился посмотреть, кто это. Я услышал, как он сказал: «О, это ты?» или что-то в этом роде — как будто он был крайне удивлен. Затем я услышал женский голос. Слов не разобрал. Потом Стэйвли ответил, понизив голос. Они немного поговорили, и он закрыл дверь.
— А после этого? Вы выяснили, кто была та женщина?
— Только не я. Да какая-нибудь местная девчонка, я думаю. Стэйвли был мастак их охмурять. У него был какой-то особый подход, и он мог в пять минут задурить девице голову. Сделал из этого нечто вроде хобби. По-моему, слегка даже перебарщивал.
— Что произошло после этого?
