мыслями о том, что вот и наступил день, когда они придут. Потом в конце концов мы сами захотим, чтобы они пришли, дабы прекратить, наконец, это бесконечное ожидание.
Звонок мобильного застал меня мчащимся в Любек. Соединившись, я услышал шум мотора. Рейчел – это была она – рассказала мне обо всем, что увидела в моем доме в Скарборо. Сейчас она везла Марси Бекер в Колонию на собственной машине: теперь, когда Фолкнеры заполучили Эйнджела, она на некоторое время была в безопасности. Луис в это время двигался на север и должен был позвонить мне с минуты на минуту.
– Он не умер, – спокойно заметила Рейчел.
– Знаю, – ответил я. – Если бы он умер, они бы оставили его в доме, чтобы мы сами могли его обнаружить.
Я задумался, сколько времени понадобилось Лутцу, чтобы рассказать все, и добрался ли Голем до них. Если он уже там, все остальное несущественно.
– Как Марси? – спросил я.
– Она спит на заднем сидении. Не думаю, что ей удавалось поспать с тех пор, как умерла Грэйс. Она хотела узнать, почему мы рискуем своей жизнью: Эйнджел, Луис, я и особенно ты. Она сказала, что это не твоя битва.
– И что же ты ответила ей?
– Не я – Луис ответил. Он сказал, что все вокруг – твое поле битвы. Думаю, он пошутил. Луиса иногда очень трудно понять.
– Я знаю, где они, Рейчел. Они в Любеке.
В ответ ее голос дрогнул:
– Будь осторожен!
– Я всегда осторожен.
– Нет, не так, как всегда.
– Ну, хорошо, на сей раз буду осторожнее.
Я только что выбрался из Бангора. Любек находился в 120 милях в сторону отсюда по шоссе № 1. Я смогу добраться туда меньше чем за два часа, конечно, если какой-нибудь полицейский с орлиным зрением не остановит меня за превышение скорости. Я нажал на газ и почувствовал, как «мустанг» рванул вперед.
Луис позвонил, когда я проезжал Элсворт-Фоллс, направляясь по дороге № 1А к побережью.
– Я в Уотервилле, – сообщил он.
– Полагаю, они в Любеке, – ответил я. – Это на северном побережье, около Нью-Брунсвика. Посмотри, как лучше проехать туда.
– Они звонили тебе?
– Нет.
– Подожди меня в городе, – ответил он. Его тон был совершенно нейтральным, будто он напоминал мне о том, чтобы я не забыл купить молока.
В Миллбридже, что-то около 80 миль от Любека, телефон зазвонил в третий раз. На сей раз я заметил, что номер телефона не определился, и нажал кнопку, чтобы ответить.
– Мистер Паркер, – раздался голос Падда.
– Он жив?
– Едва жив. Можно сказать, что надежды на его выздоровление быстро тают. Он серьезно ранил моего компаньона.
– Он – молодец, Леонард.
– Я не мог оставить это без наказания. Он потерял много крови. Вообще-то, он и сейчас истекает кровью, – Падд мерзко захихикал. – Итак, вы представили себе наше небольшое генеалогическое древо. Вам оно не очень-то симпатично, не так ли?
– В общем, не особенно.
– Книга у вас?
Он знал, что Лутцу не повезло. Я задумался, знает ли он, почему Лутц провалился, и нависла ли над ним тень Голема.
– Да.
– Где вы?
– В Огасте, – сказал я.
Я чуть не вскрикнул от облегчения, когда он, кажется, поверил мне.
– Там есть частная дорога, отходящая в сторону от шоссе № 9, где оно пересекает реку Мачиас. Будьте на берегу озера через полтора часа, один и с книгой. Я передам вам то, что останется от вашего друга. Если вы опоздаете или я замечу полицию, я распорю его от задницы до головы, как свиную тушу. – Он отсоединился.
Я представлял себе, как Падд собирается убить меня, когда добрался до озера. Он не может оставить меня в живых, особенно после всего, что произошло. И полтора часа слишком мало, чтобы добраться из Огасты до Мачиаса, даже по такой дороге. У него не было намерения доставить Эйнджела сюда живым.
