– То есть как это не могутс? - удивленно спросил Владимир Владимирович™.
– Они играют-с, - ответил сотрудник, - В шашки-с…
– В какие шашкис?! - не понял Владимир Владимирович™, - Как он может играть в шашки, если я не в тюрьме, а в своем рабочем кабинете?!
– Так ведь… Владимир Владимирович™, - испуганно прошептал голос в трубке, - Не могу знать-с…
– С кем?! - грозно спросил Владимир Владимирович™, - С кем он играет?!
– С-с-с… - зашипел сотрудник, - С… С Япончиком-с…
– С кем?! - не понял Владимир Владимирович™.
– С Япончиком, Владимир Владимирович™, - ответил сотрудник.
Владимир Владимирович™ удивленно поднял свои президентские брови.
Вторник, 20 июля 2004 г. 18:07:48
Однажды Владимир Владимирович™ Путин и глава его Администрации смотрели по телевизору прямую трансляцию с закрытого судебного процесса в городе Ростове-на-Дону.
– Заслушаем экспертов, - говорил судья, - Слово предоставляется профессору Люксембургу.
На свидетельскую трибуну взошел благообразный мужчина.
– Ваша честь, - обратился мужчина к суду, - С точки зрения филологической науки, слово сиськи характеризуется как просторечное и не может быть использовано публично.
– То есть, как это? - не понял судья, - А что ж тогда можно использовать публично?
– Все остальное, - ответил профессор, - Простая речь не может быть использована публично.
– Ничего не понимаю… - пробормотал судья, - Ну давайте тогда дальше…
– Слово сиськи не является ненормативным, - уверенно сказал эксперт, - Хотя оно и оскорбительно.
Судья удивленно посмотрел на эксперта.
– Слышь, брателло, - спросил судья, - Ты сам-то понял, че сказал?
– А что надо? - немедленно спросил профессор.
Судья вздохнул и задумчиво постучал деревянным молоточком по столу.
Владимир Владимирович™ отхлебнул своего президентского чаю.
– Вот это я понимаю, - сказал Владимир Владимирович™ главе своей Администрации, - Процесс! А то что? Налоги какие-то, оффшоры, акции, приватизации… тоска смертная.
– Нормально, - кивнул глава Администрации, - Про сиськи - это нормально было.
– А вот профессор Баранов считает, - сказал с экрана телевизора свидетель защиты, - Что слово сиськи вполне употребимо в обиходной речи.
– Так то ж в обиходной! - воскликнул профессор Люксембург.
Судья снова постучал по столу молоточком.
– У нас тут есть еще заключние, - сказал судья, взял со стола лист бумаги и стал читать, - Эксперты считают, что подсудимого раздражают особы противоположного пола и их вторичные половые признаки.
– Микрофон, что ли? - недоуменно спросил глава Администрации и посмотрел на Владимира Владимировича™.
– Кофточка, - ответил Владимир Владимирович™.
– Кроме этого, - продолжал судья, - У подсудимого выявлена неприязнь к журналистам.
– Еще бы… - пробормотал глава Администрации.
– Специалисты отметили, - читал судья, - Что комбинация женщины и журналиста является самым неприятным сочетанием в сознании или подсознании подсудимого.
– Слышь, брателло, - спросил Владимир Владимирович™, - А что является самым неприятным сочетанием в твоем сознании?
– Юкос, - немедленно ответил глава Администрации, - И Ходорковский.
Владимир Владимирович™ ничего не ответил.
У него перед глазами стояла Елена Викторовна Трегубова.
Четверг, 22 июля 2004 г. 12:13:31
Однажды Владимир Владимирович™ Путин сидел в своем кремлевском кабинете и нервничал. Перед Владимиром Владимировичем™ лежал лист бумаги, на котором было написано: «Прошу предоставить очередной отпуск с 23 июля сроком на 14 дней».
– Отпуск ему… - ворчал Владимир Владимирович™ в пустоту, - А работать кто будет?! Кто будет, я спрашиваю, писать?
Вдруг на столе у Владимира Владимировича™ зазвонил телефон. Владимир Владимирович™ немедленно снял трубку.
– Слышь, брателло, - раздался в трубке голос человека, имя которого боится назвать даже Аркадий Иванович Вольский, - Ну че там с юганскнефтегазом-то нашим? Когда забирать?
– Да погодите вы со своими нефтегазами! - воскликнул Владимир Владимирович™, - Отвлекаете всякой ерундой, а у меня тут, быть может, трагедия.
– Трагедия? - не понял голос, - Какая трагедия?
– Я тут остаюсь… на две недели… - пробормотал Владимир Владимирович™, - Совсем один… без историй…
– Без каких историй? - снова не понял голос, - Ты че, брателло? Че там с юганснефте…
– Тьфу! - плюнул Владимир Владимирович™ и бросил трубку, - Кому что. Я тут, можно сказать, на второй срок остался только ради этих историй, а им только деньги, деньги, деньги… и ведь не отпустить нельзя… Велика Россия, а гениев в ней мало…
Владимир Владимирович™ тяжело вздохнул, достал из кармана свой президентский Parker и размашисто написал в углу листа:
«Не возражаю. Владимир Владимирович™ Путин. 22 июля 2004 г.»
Однажды Владимир Владимирович™ Путин сидел в своем кремлевском кабинете и работал. На широком столе лежали счеты с костяшками в виде золотых двуглавых орлов, лист гербовой бумаги, открытый президентский 'Parker' и служебная записка дежурного офицера ФСБ о возвращении в Россию балбеса, который пишет про Владимира Владимировича™ разные хамские истории.
– Сорок четыре доллара за баррель, - медленно говорил Владимир Владимирович™, мечтательно глядя на свой портрет на стене, - Сорок четыре доллара за баррель! Подумать только…
Владимир Владимирович™ нажал на кнопку вызова главы своей Администрации.
– Слышь, брателло, - сказал Владимир Владимирович™, - А баррель - это сколько?
– Сорок четыре доллара! - немедленно ответил глава Администрации.
– Ну что ты сразу о деньгах, - мягко поправил главу своей Администрации Владимир Владимирович™, - Я про объем спрашиваю. Сколько это по объему? Ведро? Или че это вообще такое - баррель?
– Объему? - недоуменно переспросил глава Администрации, - Понятия не имею. Пинту вот знаю - это стакан пива в 'Рози О'Грейдис'. А баррель - не знаю. Да какая разница! Главное, что у нас этих баррелей много! Больше даже, чем пинт в 'Рози'. И за каждый мы получим по сорок четыре доллара!…
– Сорок четыре доллара… - вторил главе своей Администрации Владимир Владимирович™, - Много…
– Надо бы бюджет пересчитать, - взволнованно сказал глава Администрации.
