— Бабочка! Капустница! — Кулешова побежала за бабочкой. Но бабочка улетела на самую середину луга.
— Странно, — сказал Генералов задумчиво — Вчера с родителями сюда приходил — ни одной бабочки не видел. А сегодня летают. Даже крапивницу видел…
— Ничего странного, — объяснила Романенкова. — Вчера ты был здесь просто так, а сегодня у нас специальная экскурсия. И с нами Людмила Васильевна. Правда же, Людмила Васильевна?
— Просто сегодня такой день, — улыбнулась учительница.
И Мурашкин подумал, что день очень хороший. Потому что на лугу стоят одуванчики. А рядом — друзья-первоклассники и учительница. С ней хорошо, потому что ей самой хорошо.
Мурашкин закинул голову и увидел в голубом небе крошечный белый самолётик с длинным хвостом. Полоска расплывалась и таяла.
Он посмотрел вниз и заметил шмеля. Шмель обнимал стебель одуванчика и взбирался к желтому венчику. А с открытой эстрады пело весёлое радио. Оно замолчало, немножко поговорило — и снова музыка заиграла. Вокруг летали бабочки-капустницы, и бабочки-крапивницы, мухи, пчёлы и множество бодрых воробьев.
И Мурашкин сказал:
— А давайте играть все вместе!
— Во что? — обрадовался Эдик. — В полёт на Луну! Нет, давай в роботов железных! В автоматических! Нет, лучше всё-таки в космонавтов…
— Внимание, первый класс! — крикнула Ленка Романенкова — совсем как учительница. — Весёлые старты!
Ленка разделила класс на три команды и объявила:
— Начинаем соревнования! Задание — добежать до эстрады, вернуться и передать эстафету товарищу. Эстафетный бег! На старт! Внимание!..
Мурашкин стоял последним в команде Ленки Романенковой. Второй командой Одиноков командовал. Третью возглавил Генералов.
— Марш!
Капитаны побежали к эстраде с музыкой.
— Эдик, давай!
— Быстрей, Романенкова!
А первым вернулся Генералов. Его команда дружно захлопала в ладоши.
— Скорей, Ленка! — крикнул Мурашкин. — Ты носом дыши!
Но Ленка прижимала руку к груди, не дышала и дороги не видела. Она споткнулась и упала. Все три команды охнули.
И Мурашкин не выдержал. Он подбежал к Ленке. Помог ей подняться. А сам побежал к эстраде.
— Так не честно! — крикнул Генералов. — Он последним стоял!..
Но соревнования продолжались.
Мурашкин обогнал Александрова и первым вернулся к своей команде. Играла музыка, и все ему улыбались.
Ленка Романенкова подошла к Мурашкину прихрамывая и сказала сквозь слёзы:
— Ты что наделал. Мураш? Ты же без очереди побежал! Потерпеть не мог? Нам теперь из-за тебя первого места не дадут!
Мурашкину стало стыдно. Он покраснел.
— Ты лучше в другую команду перейди, — сказала Ленка. — Например, к Генералову. А без тебя мы быстренько всех победим. Ладно?
— Я только пока постою ещё в нашей команде, можно? — попросил Мурашкин. — Пока последний не сбегает. Мне поболеть за своих хочется…
Ленка пожала плечами и отошла.
Эстафета приближалась к финишу. Борьба обострялась. Мелькали пятки. Кричали болельщики. И Мурашкин болел громче всех.
Когда Кулешова, последняя из команды, добежала до Ленки Романенковой, Людмила Васильевна объявила:
— Победила команда Романенковой! Поздравим команду дружных!
Стало тихо. Только играла на эстраде музыка и чирикали майские воробьи.
А Генералов рассердился и топнул ногой:
— Это не по правилам! Мы первые закончили! Все видели!
Людмила Васильевна сказала:
— Дружба побеждает всегда! А команда Генералова получает звание «Команда быстроногих». И почётное второе место. Молодец, Мурашкин! Что, Романенкова, больно?
— Ни капельки! — ответила Ленка весело. — Наоборот — приятно! Мы же самое первое место заняли, потому что я упала!..
После «весёлых стартов» девочки сели на скамейку и стали играть в школу. Учительницей была Кулешова. Другие играли с мальчиками в казаки-разбойники. А некоторые просто сидели задумчиво. Потому что устали на этой экскурсии в летнем парке: к солнцу ещё не привыкли.
— Скорей бы в школу опять! — сказала Романенкова. — Ты какие уроки любишь, Мураш?
— Физкультуру и чтение, — Мурашкин улыбнулся. Подумал немного и добавил: — Ещё труд. Очень нужное дело в жизни. Помнишь, как мы многоцветик делали? У тебя всё сбылось?
— Не всё, — призналась Ленка. — Но сбудется. Я всё равно самая первая буду! Не Одиноков, а я! Я и так всё умела — и читать, и писать. Но я писала печатными буквами, а теперь умею письменными. И рисовать меня научили ещё лучше. И пою я лучше всех! Я вообще лучше всех стала, правда?
— Правда! — тихо сказал Мурашкин. — Ты лучше всех. Ты только не хвастайся, Ленка.
И Мурашкин замолчал. Он вдруг снова увидел, как у Романенковой уши светятся. Розовым светом…
— А я не хвастаюсь! Я тебе просто сказала — как другу. Ленка обняла Мурашкина и поцеловала в щёку.
Тут солнце заглянуло ему в глаза, а небо оказалось под ногами. Потому что Одиноков с Генераловым уже играли в футбол, а мячу футбольному на любом поле тесно.
Ленка помогла Мурашкину подняться, погрозила кулаком Одинокову и сказала, как взрослая:
— Один футбол на уме! Занялись бы лучше делом. Пойдём, Мураш, музыку слушать!
Она взяла Мурашкина за руку и повела к эстраде.
Вслед за Лепкой он поднимался по ступеням, а музыка играла всё громче — весёлый вальс.
— Как тут хорошо! — Ленка закружилась по ровному полу под музыку — как настоящая балерина.
А Мурашкин растерялся. Потому что с края высокой эстрады увидел вдруг всё вместе.
Мальчишки носились по детской площадке, и мяч летал — как спутник Земли.
А девочки в нарядных платьях, маленькие отсюда, были похожи на цветы.
Заслоняясь от солнца, улыбалась и махала рукой Людмила Васильевна — его первая учительница.
И бабочки летали над золотым лугом. И блестел пруд. И улыбалось доброе солнце.
«Хорошо!» — подумал Мурашкин и вздохнул.
И ему показалось, что он стал вдруг очень высоким — самым высоким в мире. И Мурашкин понял: всё, что видит сейчас, он будет всегда любить…
