– Я понятия не имею, Санди, каким образом бандитам пришла в голову такая жестокая и безумная идея.
Санди вспомнила записку, спрятанную в букете красных роз:
«Оставайтесь в номере, пока отец Лили не даст о себе знать. Он должен будет заплатить выкуп».
– Интересно, сколько нам еще придется ждать? – задумчиво протянула она.
Нервы Джуди не выдержали.
– Послушай, ради Бога, неужели нельзя поговорить о чем-нибудь еще?
– Действительно, есть одна вещь, о которой я очень хочу с вами поговорить, Джуди. – Санди глубоко вздохнула. – Кто из этих ублюдков действительно отец Лили?
15
3 СЕНТЯБРЯ 1979 ГОДА
– Это не твое дело! – казалось, голос Джуди, оттолкнувшись от темной воды внизу, эхом долетел до их комнаты. – Какое право ты имеешь задавать такие вопросы?
– Но, милая, я же не единственная, кто их задает, – парировала Санди. – Полковник Азиз пытается выяснить то же самое. И действительно, после того как было объявлено, что отец Лили погиб, все эти парни получают телеграммы.
– Насколько можно понять из происходящего, никто из богатых людей не застрахован от получения такой телеграммы. И завтра лунатик, который пишет их, может направить послание Джону Траволте или президенту Картеру!
– Кто он, Джуди? – настойчиво повторила Санди.
– Отец Лили – британский солдат, погибший во время боев с коммунистами в Малайе.
– Они проверят, – кратко констатировала Санди. Джуди вскочила и, опершись на перила лоджии, повернулась спиной к собеседнице.
– Полковник Азиз сказал, что они проведут анализы крови. Он уже связался с врачом Лили в Париже, и тот пообещал выслать все необходимые сведения. А современные анализы крови могут установить отцовство с большой долей вероятности. Это не то что раньше, когда единственный вывод был – может он, может нет. – Голос Санди звучал по-прежнему мягко, но в нем уже ясно слышались нотки предупреждения: – Они выяснят это, Джуди.
Джуди обернулась к Санди лицом. За темнотой их лоджии, в ярко освещенной комнате, вокруг розового абажура настольной лампы роем вилась мошкара. Одна из мошек подлетела к источнику света слишком близко, обожглась и в предсмертной агонии упала на стол. Санди встала и положила руку Джуди на плечо.
– Милая, я сочувствую тебе. В конце концов, у нас много общего. Я-то представляю, что такое быть никем и ниоткуда. Я знаю, как трудно начинать. Я уверена, что у тебя была масса причин вести себя именно так, как ты вела. – Она ласково сжала руку Джуди. – Я уверена, что не так-то приятно будет услышать от полковника Азиза вопрос, спала ли ты со всеми четырьмя, но будь осторожна – он не верит ни единому твоему слову.
Воцарилось молчание, и во влажной мгле стамбульского летнего вечера слышно было, лишь как плещется вода внизу, у подножия их роскошной гостиницы. С момента исчезновения Лили Джуди пребывала в состоянии постоянного напряжения, не отпускавшего ее даже ночью, а до этого она провела месяцы в неустанной тревоге по поводу проблем с ее журналом.
И неожиданно она почувствовала, что выносить это напряжение больше не может: уронила голову на руки и разрыдалась.
Санди нежно провела пальцами по ее волосам.
– Не переживай, милая, ты не единственная, кому пришлось переспать за месяц с несколькими сразу.
– Это все не так, как ты думаешь, – послышалось сквозь всхлипывания. – Они были не в один месяц. А менструации у меня всегда проходили нерегулярно. – Она вздохнула, всхлипнула еще раз и шумно высморкалась. – Все началось, когда мне было пятнадцать лет и я работала официанткой в одном из отелей швейцарского городка, где тогда училась. Первые полгода я трудилась так много, что у меня просто не оставалось времени на развлечения. Один из наших официантов, Ник, чрезвычайно мне симпатизировал, но физического влечения у меня к нему не было. Потом однажды ночью меня изнасиловали. Это случилось в день рождения моей матери, 7 февраля. Почему-то именно это совпадение больше всего врезалось мне в память… Это был один из постояльцев нашего отеля.
– Бедняжка! Как это скверно, расстаться с невинностью таким образом!
– Когда я потом встретила этого ублюдка в отеле, он даже меня не узнал. Я для него ничего не значила, но тот вечер изменил мою жизнь. Я стала чувствовать себя угнетенной, униженной, хуже всех остальных. – Она вновь хлюпнула носом. – Тогда я встретила Куртиса Халифакса, и он вернул мне ощущение чистоты.
Как люди, которые вдруг доверяют самые сокровенные свои тайны первому встречному, соседу по купе, которого никогда больше не увидят, доверяют просто потому, что не в силах дальше вынести гнетущий их груз переживаний, так Джуди рассказала в тот вечер Санди историю своей жизни, обстоятельства, о которых никто не знал и лишь один человек чудом сумел догадаться, – историю, начавшуюся много лет назад в маленьком курортном городке.
Джуди вспомнила украшавшие потолок звезды и аккордеон, игравший «La Vie en rose» на балу в день Святого Валентина. Она на предельной скорости вынесла из кухни поднос со стаканами. Не говоря ни слова, коренастый бармен забрал из ее детских рук поднос и водрузил его на стойку.
– Aide-moi, paresseuse![6] – приказал он.
Джуди стала подавать ему один за другим мокрые еще стаканы.
