Сильвана сказала:
– Если мы выживем, клянусь, я никогда не допущу, чтобы кто-нибудь снова сделал меня несчастной. Артур, бывало, говорил, что зависимость разрушает личность, и теперь я понимаю, что он имел в виду. Если ты от кого-то зависишь, ты не можешь быть самой собой, если ты – только часть кого-то еще.
Кэри выпрямилась.
– Мы все теперь изменились. Нравится вам это или нет, но, когда мы вернемся в Питтсбург и все узнают, что мы убийцы, все совершенно изменится. Вы можете себе представить, как с нами будут обращаться на вечеринках? На встречах благотворительных комитетов? На собраниях в церкви?
– Но дома никто ничего не узнает, если мы сами не будем болтать. Это будет вроде Общества анонимных алкоголиков. Мы все что-нибудь потеряем, если хоть одна из нас начнет распространяться про наши приключения.
– Сюзи-то никого не убивала, так что ей терять нечего, – заметила Пэтти. – Но мы все всегда будем жить в постоянном страхе, как бы кто из нас не рассказал. Это опасение будет теперь всегда преследовать нас! Нам от него уже никогда не избавиться, всю нашу жизнь!
– Да, так оно и будет, – устало согласилась Сюзи. Она посмотрела вверх, на небо, по которому, словно бриллианты по черному полю, были рассыпаны огромные тропические звезды, и добавила: – Прежде всего, как мы объясним эту форму? Что это – новые модели из магазина «Все для армии» в Райском заливе.
– Кэри права, – всхлипнула Сильвана. – Все нас возненавидят.
Пэтти возмущенно выпрямилась.
– О'кей, но ведь мы убили несколько человек потому, что они пытались убить нас! Это была самооборона! Сейчас нам следует думать о том, как выжить, а не о том, что будут шептать о нас за чашкой кофе на вечерах в Питтсбурге!
– От нас это больше не зависит, – сказала Сюзи. – Что же еще мы можем делать? Мы же не можем достать из воздуха еду или воду!
– А что делают моряки, когда тонет их корабль? – спросила Кэри.
– По крайней мере, мы сидим в лодке, а не плаваем, цепляясь за доску, – сказала Анни.
– Иногда моряки неделями держатся в спасательных шлюпках.
– Ну и как же это у них получается? – спросила Кэри.
– Боюсь, что тебе не понравится то, что я скажу, – сказала Пэтти.
– Говори, мы хотим знать.
– Они занимаются каннибализмом.
– Но ты же это не серьезно? – спросила Кэри, хотя сама ни на мгновение не сомневалась в правдивости ее слов.
– Откуда тебе все это известно? – спросила Сюзи.
– Чарли мне рассказывал, – сказала Пэтти. – Несколько лет назад у «Нэксуса» были проблемы с партией геологов в одной из пустынь Австралии… Семь парней из «Нэксуса» потерялись в пустыне, а назад вышли только двое.
– Я помню эту историю, – подтвердила Сюзи.
– Но ты не знаешь, что нашел спасательный отряд… Вернее, что осталось от пятерых несчастных. – Несмотря на удушающую жару, Пэтти поежилась. – Чарли пришлось замять это дело. Как-то он прочел мне про британских моряков, которые выжили после кораблекрушения благодаря каннибализму. В то время мне все это показалось просто отвратительным.
– Мне это и теперь кажется отвратительным, – поморщилась Кэри.
– Что страшного в том, что тебя съедят, раз уж ты все равно мертва? – спокойно спросила Пэтти.
– Но из нас же никто не умер, – сказала Сюзи. – Так чего же мы говорим о людоедстве? – И она снова зевнула.
Солнце приподнялось над черным горизонтом, бросая слабый свет на белую скорлупку, качающуюся на темной воде, вокруг которой продолжали кружить акулы.
Анни осторожно поднялась, чувствуя, что после третьей проведенной в море ночи тело еще больше занемело. Сюзи громко разговаривала во сне, хрипло выдыхая бессвязные слова. Перед тем как уснуть, женщины сняли свои капюшоны, но, может, им не следовало этого делать, подумала Анни, тогда они бы не проснулись на рассвете.
Анни уставилась на сверкающую воду. У них оставалось два контейнера с водой, по пинте каждый, и немного сушеной рыбы. Где они находились – они не имели ни малейшего понятия. Анни подумала о бесконечных часах, ожидавших их, об удушающей жаре, о выматывающей влажности, когда становится трудно дышать, словно находишься в парной.
Весь день они промучились под неистовым солнечным сиянием.
На закате страдания эти приобрели новый оттенок.
Желтая луна заливала воду ровным светом, и та блестела, как черное масло, простираясь к бесконечному горизонту, куда бы они ни посмотрели. Единственным раздававшимся звуком было тихое журчание воды под килем и негромкие всплески – когда одна из акул делала разворот.
– Я этого больше не вынесу, – простонала Сильвана.
– Еще совсем немного, – настаивала Анни. – Теперь-то мы уж точно миновали южную оконечность Пауи. Должно быть, за три дня мы покрыли, скажем, миль тридцать.
