Соленой, то говорят, что, отсидев, она работала в ленинградском трамвае кондуктором…
Гораздо более жестким по сравнению с Бальгаузеном был знаменитый питерский бандит Иван Белов по кличке Ванька-Белка, его уголовный стаж также начался еще до 1917 года. Белка стал одним из самых первых послереволюционных «самочинщиков». Вокруг него довольно быстро сложилась шайка человек в 50, ядро которой составляли десять опытных уголовников. Обычно они под видом чекистов или агентов угрозыска вламывались в какую-нибудь богатую квартиру и изымали ценности, избивая или убивая хозяев в случае малейшего сопротивления. Иногда их наглость доходила до того, что бандиты оставляли хозяевам безграмотные расписки-повестки, в которых предлагали жертвам явиться для дальнейшего выяснения всех вопросов на Гороховую, 2, где в то время базировалось питерское ЧК… Банда Белки не гнушалась грабить даже церкви, хотя позже, после арестов, многие из бандитов требовали себе священников для исповедей, уверяя милиционеров в своей глубокой религиозности… Поскольку за Белкой и его людьми тянулся уже достаточно густой кровавый след, за них принялись всерьез — к середине 1920 года многие кореша Белова уже сидели за решеткой, однако взять самого Ваньку никак не удавалось. Говорили, что Белка, зная о том, какая охота на него началась, стал предпринимать контрмеры. Его бандой занимался агент угрозыска Александр Скальберг, который считал, что сумел завербовать одного из ближайших сообщников Белова. Этот «завербованный» прислал однажды Скальбергу записку, в которой приглашал на встречу в Таировом переулке — недалеко от Сенной, известной своими «малинами» и притонами. Скальберг пошел на встречу и нарвался на засаду — четыре бандита оглушили его, связали, пытали, а потом убили, разрубив на части… Убийство это исполнила личная «бригада ликвидаторов» Белки — Сергей Плотников, Григорий Фадеев, Василий Николаев и Александр Андреев по кличке Сашка-Баянист. Коллеги погибшего Скальберга сумели взять эту милую компанию почти сразу после убийства агента угрозыска — когда Скальберг пропал, товарищи обнаружили в его квартире в кармане пиджака записку с приглашением в Таиров переулок… Эту четверку без проволочек расстреляли, а между бандой Белки и чекистами началась самая настоящая война на истребление в стиле классического вестерна. Розыск Белки возглавил Иван Бодунов, о котором позже Юрий Герман напишет повесть «Наш друг Иван Бодунов» — (еще позже режиссер Алексей Герман снимет по мотивам этой повести замечательный фильм «Мой друг Иван Лапшин»), Белов понимал, что кольцо вокруг него начинает понемногу сжиматься, и решил «лечь на дно» в одной из «малин» на Лиговке. Оттуда он продолжал руководить бандой, давая своим «подопечным» указания, а иногда и лично принимал участие в «делах». Всю осень 1920 года чекисты гонялись за бандой, несколько раз им удавалось сесть ей на хвост и даже вступить в огневой контакт, но Белов уходил. За осень 1920 и начало 1921 года в перестрелках погибли пять милиционеров и четверо бандитов — среди них приближенный Белова Антон Косов по кличке Тоська Косой. Банда начинала разваливаться. Белка понимал, что самое разумное в сложившейся ситуации — срочно уходить из города, но он рассчитывал на последний «фартовый куш», ему нужны были деньги, чтобы скрыться, а фарт все не выпадал… Ванька нервничал, пил запоем, все больше зверел… К весне 1921 года на счету его банды было уже двадцать семь убийств, восемнадцать раненых и больше двухсот краж, разбоев и грабежей… В это время тезка бандита чекист Бодунов внедрялся подряд во все притоны Сенной и Лиговки, выдавая себя за уголовника — с его внешностью и знанием «блатной музыки» задача была посильная. Бодунову повезло — в одном шалмане он сумел-таки раздобыть адрес лежбища Белки — Литовский проспект, 102. Более того, Бодунов узнал день, когда на этой «малине» должен был пройти воровской «сходняк». Дом на Лиговке взяли под круглосуточное наблюдение. После того, как вся банда собралась, притон оцепили… Погулять как следует Белову с друзьями на этот раз не дали. Шалман решено было брать штурмом. Но хоть бандиты и были почти поголовно пьяны или «под кайфом» — «на шухер» они поставить человека не забыли. Поэтому неожиданного захвата не получилось. Завязался настоящий бой, о котором долго еще вспоминали потом по всем питерским притонам: «Прогудело три гудочка и затихло вдали… А чекисты этой ночкой на облаву пошли… Оцепили все кварталы, по малинам шелестят. В это время слышно стало — где-то пули свистят… Как на нашей на малине — мой пахан отдыхал… Ваня, Ванечка, роди-и-май… Звуки те он услыхал…» Ну и так далее. Белка с «братками», понимая, что терять ему нечего, отстреливался с отчаянием обреченного, но его фарт уже кончился. В той перестрелке погиб он сам, его жена и соучастница и еще десяток бандитов. Со стороны милиции погибло двое. После того, как главари были перебиты, остальные уркаганы сдались… Большинство из них были расстреляны по приговору суда…
Как интересно иногда распоряжается человеческой памятью Судьба: Ванька-Белка действовал еще до того, как стал известен в Питере Ленька Пантелеев, и вроде даже похожие по методам преступления они совершали, и смерть Белова по уголовным понятиям была вполне «героической», но вот про Леньку знают все, а Белову суждено было забвение, так же как и сменившему его на Олимпе бандитского Питера Лебедеву (этого последнего, кстати, тоже уничтожил Иван Бодунов). Прошу Уважаемого Читателя понять меня правильно — я вовсе не призываю помнить и знать всех бандитов поименно, но, согласитесь, трудно понять принцип избирательности народной памяти по отношению к своим антигероям…
Как бы ни было, но именно Ленька Пантелеев стал на долгие годы суперзвездой уголовного мира не только Питера, но и всей страны — после его смерти о нем будут слагать блатные песни, писать книги и снимать фильмы. Хотя — знаменитостью он был еще при жизни… До революции Пантелеев (существует версия, что настоящая его фамилия была Пантелкин) трудился в питерских типографиях и вел вполне законопослушный образ жизни, был достаточно грамотным, начитанным человеком. Может быть, он так и прожил бы жизнь тихую и незаметную, не случись в семнадцатом всего того, что изменило жизнь не только России, но и многих других стран и народов. Как только была образована Красная Армия, Пантелеев немедленно записался в нее добровольцем и отправился на Нарвский фронт. Воевал Ленька неплохо, умудрился попасть в плен, бежать из него и снова сражался с немцами и белыми. Стихия войны, атмосфера риска, азарта, насилия полностью захватила Пантелеева, и ни о каком возвращении к прежней мирной специальности уже не могло быть и речи. После демобилизации Ленька поступает на службу в ЧК (по одной версии — в Петрограде, по другой — в транспортную ЧК Пскова), — легенда утверждает, что принимал его на работу чуть ли не сам Дзержинский (что вполне может быть как правдой, так и результатом последующего мифотворчества). Однако в «чрезвычайке» Пантелеев надолго не задержался, ему все труднее было держать себя хоть в каких-то рамках. Сослуживцы начали подозревать Леньку в употреблении наркотиков, потом прошла информация, что он участвовал в нескольких самочинных «обысках», потом на настоящем обыске куда-то вдруг пропала золотая безделушка, которую видели у Пантелеева в руках. В принципе никаких доказательств Ленькиной вины не было, но кому они тогда были особенно нужны? Общая масса негативной информации о Пантелееве превысила критическую отметку, и из ЧК его вышибли. Впрочем, возможно, что основной причиной Ленькиного увольнения стали не криминальные «грешки», а неспособность влиться в коллектив, обуздать свой нрав. У него уже тогда стал явно проявляться «наполеоновский комплекс»: на товарищей своих он смотрел как на быдло, разговаривал — «через губу» и т.д. — ну кому это может понравиться? Увольнение стало для Пантелеева настоящим шоком, он ведь планировал сделать в ЧК карьеру. Ленька предпринимает несколько попыток восстановиться в органах, но у него ничего не выходит, и вот тут оскорбленное самолюбие и авантюрность его натуры не оставляют экс- чекисту никакого другого пути, кроме как в банды (Пантелеев стал как бы Ванькой-Каином наоборот — был в XVII веке в Москве такой гений воровства, предательства и сыска. Только Каин из воров подался в сыщики, а Ленька — наоборот, но чудится мне в характере этих двух мерзавцев что-то общее. — А. К.). Среди знакомых Пантелеева был опытный уголовник Белов, который, возможно, первым сумел разглядеть в Пантелееве необходимые для лидера банды черты характера. Впрочем, справедливости ради стоит все же отметить, что бандитствовать отставной чекист начал не на следующий же после увольнения день — первый «официальный» свой налет Ленька совершает 4 марта 1922 года, ограбив квартиру меховика Богачева в доме 30 по улице Плеханова (бывшей Казанской). Он все еще обходится без жертв, без стрельбы — лишь угрожает оружием. 8 марта — новое ограбление, на этот раз квартиры врача, и — видать понравилась Пантелееву новая работа, потому что грабежи, налеты, разбои с его участием пошли один за другим. Помимо налетов на богатые квартиры банда, в которую входило, кроме Пантелеева, еще человек десять бандитов (Варкулевич, Гавриков, Бедов, Рейнтон, Лысенков и др.), не брезгует и обычным, вульгарным «гоп-стопом» — они раздевают ка улицах припозднившихся прохожих, подадтых посетителей ресторанов, игроков, покидающих игорные заведения… Но в это время знаменитостью Пантелеева еще никак назвать нельзя, — чтобы «раскрутиться» и стать «звездой», нужно, помимо прочего, еще и время. Поэтому не совсем понятна странная история с рапортом, поступившим летом 1922 года в питерское УГРО от
