несомненную храбрость в сражениях, а тем начальникам, которые «воруют, но дело разумеют» — русский народ всегда прощал очень многое… Именно этого не хотели понять многие последователи светлейшего — новые вельможи России — воровали они не хуже Меншикова, а вот с «разумением дела» здесь пошли сплошные проблемы у большинства из них… Впрочем, об этом еще речь впереди.
Страшное падение Меншикова не могло остановить идущих по его стопам новых российских взяточников и мздоимцев. Во времена Анны Иоанновны на небосклоне питерской коррупции загорается новая звезда — Бирон, фаворит императрицы, прибывший в Россию конюхом… Он был страстным лошадником, этот Бирон, и взятки и подношения любил брать не только монетой, но и лошадьми. В 1735 году генерал Лев Измайлов писал фавориту: «Отважился я послать до Вашего Высокографского сиятельства лошадь верховую карею не для того, что я Вашему Высокографскому сиятельству какой презент через то чинил, но токмо для показания охоты моей ко услужению Вашему Высокографскому сиятельству…» Стоит ли говорить, что после этого генерал был «одолжен милостью и протекцией». В скором времени бывший конюх, ставший всемогущим временщиком, нажил миллионы. После смерти Анны Иоанновны за Бирона взялись дремавшие до поры «органы», быстро установившие, что «…нынешнее его богатство всему свету явно…» Фаворита обвинили в «…получении не по достоинству своему несметного богатства, тогда как в Россию он прибыл в мизерном состоянии».
Анну на престоле сменила Елизавета, оставившая после себя любопытнейшие свидетельства о судьях того времени: «Ненасытная алчба корысти дошла до того, что некоторые места, учреждаемые для правосудия, сделались торжищем, лихоимство и пристрастие — предводительством судей, а потворство и опущение — одобрением беззаконникам». Впрочем, «дщерь Петрова» Елизавета сама фактически поощряла коррумпированность собственных чиновников, потому что, когда у нее просили денег на государственные нужды, она отвечала с милой улыбкой: «Ищите денег, где хотите, а отложенные — наши». Стоит ли говорить, что стало происходить в государстве при таком подходе? Канцлер империи граф Бестужев-Рюмин при госокладе в 7 тысяч рублей в год, умудрялся получать «пенсион» от британского правительства в 12 тысяч рублей годовых. При этом еще требовал от англичан прибавки. А граф Лесток в то же самое время получал ежегодное пособие в размере 15 тысяч ливров от французов — извечных соперников англичан. Ну и на кого работали эти чиновники? Скорее всего на тех, кто платил больше…
Воцарившейся после Елизаветы Петровны Екатерине Великой досталось тяжкое наследство в виде практически полностью коррумпированного двора. Когда французский посланник, граф Сегюр, указал ей на казнокрадство дворцовых чиновников, императрица вздохнула и ответила: «Вы отчасти правы, отчасти нет, любезный граф, что меня обкрадывают, как и других, с этим я согласна. Я в этом уверилась сама, собственными глазами, потому что раз утром рано видела из моего окна, как потихоньку выносили из дворца огромные корзины и, разумеется, не пустые».
Надо сказать, что первоначально Екатерина Великая пыталась, «входя подробно во все вредности», искоренить зло и найти «справедливейшее и ближайшее средство» для борьбы с коррупцией. Средство это, как казалось императрице, должно было заключаться в заполнении вакантных должностей «достойными в знании и честными людьми» и в назначении им «к безбедному пропитанию по мере каждого довольного жалованья», а «если бы же кто… отважился коснуться лихоимству, взяткам и подаркам… такой нечестивый и неблагодарный и яко заразительный член обществу, ни только из числа честных, но всякого роду чиновничьего истреблен будет…» Увы… Действенных результатов «справедливейшее средство» не дало и вскоре Екатерина вынуждена была констатировать: «Но к чрезмерному нашему сожалению открылось, что и теперь нашлись такие, которые мздоимствовали в утеснение многих и в повреждение нашего интереса, а что паче всего, будучи сами начальствующие и одолженные собою представлять образ хранения законов подчиненным своим, те самые преступниками учинилися и их в то же зло завели»…
Екатерина II была дамой достаточно циничной, чтобы «рвать сердце» на том, что изменить не получалось. Очень быстро она уже смирилась с практикой коррупции и казнокрадства, подведя даже под свое бессилие в борьбе с пороком любопытную философскую базу. Императрица, например, предпочитала не менять генерал-губернаторов, полагая, что тот, кто долго сидит на своем месте, уже наворовал и набрал взяток, а всякий вновь назначенный начнет все сначала. (Точно такие же рассуждения приходилось слышать от петербуржцев в предвыборный сезон 1996 года: «Эти-то, которые у власти — они наворовались уже, а ежели не дай Бог, новые придут — голодные, да злые… они еще круче красть и грабить станут»). Одному из своих придворных Екатерина Великая даже подарила вязаный кошелек, чтобы он туда мог складывать взятки.
Известен замечательный исторический анекдот времен Екатерины о неподкупности начальника Тайной экспедиции Шишковского. Когда автору «Путешествия из Петербурга в Москву» Александру Радищеву при аресте сказали, что делом его занимается сам Шишковский, он упал в обморок. Потому что начальник Тайной экспедиции был известен своей набожностью и жестокостью. Однако будущая жена Радищева Екатерина Рубановская не растерялась: она попросту собрала все имевшиеся в доме драгоценности, на лодке переправилась через разбушевавшуюся Неву в Петропавловскую крепость, приватно переговорила с Шишковским и в результате Радищев был избавлен от пыток…
Изменившееся отношение Екатерины к проблеме коррупции не случайно. Для того, чтобы искоренять зло, нужно все-таки самому придерживаться соответствующих принципов, в противном случае вступает в действие известная восточная мудрость: «Кто живет в стеклянном доме — не должен кидаться камнями». Всем хорошо известно, что Екатерина, едва утвердившись на троне, пошла в разнос по части мужского пола. Да и ладно бы она просто имела амурные отношения со своими фаворитами — дело, как говорится, житейское — так она еще и одаривала почти каждого из них крестьянами, землями, деньгами… Орловы При ней получили 45 тысяч крестьян, Зубову достались два уезда, князю Вяземскому она пожаловала 23 тысячи душ. А блистательный Потемкин, творец «потемкинских деревень»? Этот князь, происходивший из бедной шляхты, за два года пика своего фавора успел выпросить у Екатерины 37 тысяч душ и 9 миллионов рублей. В 1776 году Потемкину был подарен знаменитый Аничков дворец — князь продает этот царский подарок богатому откупщику Шемякину. Казна выкупает дворец у Шемякина, а через некоторое время великолепное здание снова преподносится в подарок Потемкину… По свидетельству графа Растопчина, князь Безбородко, известный своим маниакальным пристрастием к женщинам, «…исходатательствовал имение в 850 душ и орден Святой Екатерины своей любовнице,… которая проститутка!»
Всего же в царствование Екатерины Великой было роздано частным лицам 800 тысяч крестьянских душ. Где уж тут было борьбой с коррупцией заниматься…
Впрочем, и сын Екатерины Павел, относившийся к своей матери крайне неприязненно и заявлявший неоднократно, что он-де пресечет многие практиковавшиеся в ее царствование безобразия, и он отошел от «яблоньки» недалеко: камердинер Павла, например, получил в награду за верную службу 24 тысячи 606 десятин земли в Моршанском уезде, 36 тысяч десятин в Курляндии, 5 тысяч в Тамбовской губернии и рыбные промыслы на Волге, приносившие 500 тысяч рублей годового дохода.
Вот таким путем и закладывалась традиция, привычка к взяточничеству и казнокрадству. Высшие слои, сановные вельможи, те самые, которые «жадною толпой» стояли у трона, привыкали эксплуатировать свое привилегированное политическое положение с конкретной целью «экономического» обогащения. А за тонким слоем придворных вельмож стояли более широкие ряды чиновников и дворян, которые уже не имели непосредственного контакта с высшей властью, но аппетиты у которых были вполне сановными… Глядя на небожителей-царедворцев, обогащавшихся через прислуживание и выпрашивание, более мелкий служивый люд наживался путем вымогательства и угроз по отношению к подчиненным, просителям и вообще всем, кто стоял ниже на иерархической лестнице.
После того, как в Михайловском замке заговорщики убили Павла 1, царем стал его сын Александр — кстати, знавший о заговоре. Этот достойный человек, о котором современник писал, что он сам «…фальшив, как пена морская», пожаловался однажды: «Непостижимо что происходит, все грабят, почти не встречаешь честного человека». Молодой царь издает даже специальный указ «Об искоренении лихоимцев», где засвидетельствовал, что «пагубное лихоимство или взятки не только существуют, но даже распространяются между теми самыми, которые ими должны внушаться и пресекать…» Александр продекларировал желание «оное истребить в самом корне», однако успехов на этом поприще не добился…
Александра 1, который «всю жизнь провел в дороге и умер в Таганроге», сменил Николай — царь чрезвычайно жесткий, палач декабристов и прочее и прочее… По свидетельствам современников,
