— Вижу, — откликнулся его спутник.
Это был щеголеватый парень лет двадцати пяти, в дешевом, но модном костюме, неприметная личность, скуластый, с ленточкой черных усиков под длинным носом. К таким обращаются без церемоний: «Эй, парень…» И место им — за конторской стойкой, у ресторанной двери, у входа в отель. У Мудрого парень делал то, что только и умел: когда надо ножом кого пугнуть, строптивых эмигрантов на место поставить, а то и «пришить» слишком упрямых.
Ганну Божко давно предупреждали: «Не таскайся к Советам, в разные комиссии по отправке на батькип-щину…»
— Значит, сегодня? — не то спросил, не то напомнил Мудрый.
— Будет сделано.
Во второй половине дня Ганна отправилась в город. Настроение у нее было прекрасное. Кажется, приближается конец мытарствам. Дня три назад ей сказали в комиссии по возвращению на родину, что в ближайшее время ее вопрос будет решен. Трудно в это поверить: столько было уже неоправдавшихся надежд, столько разочарований. Но вдруг повезло? И Ганна шла по прогретым первым весенним солнцем чужим улицам, а ей казалось — это Львов, вот там, за поворотом, — Стрыйский парк…
Из-за угла медленно выполз разболтанный «виллис». Машина шла у самой кромки тротуара, хотя улица была пустынной. Поравнялась с Ганной, притормозила.
— Садись, красотка, подвезу, — окликнул Ганну ее хозяин, молодой парень с щеголеватыми усиками.
Ганна еще подумала: «Какой у него ужасный немецкий язык!» Германия в те годы говорила на многих языках, и в этом не было ничего удивительного: пытались выбраться отсюда те, кого пригнали фашисты.
— Спасибо! Мне рядом! — поблагодарила Ганна.
«Виллис» еле катился. Ганна весело махнула рукой водителю, дождалась, пока не мигнул зеленовато светофор, и пошла через улицу.
Мотор «виллиса» взвыл, машина рванулась вперед…
— Все в порядке, — было доложено Мудрому через полчаса.
— Документы взял?
— Да, сумочка у меня…
Глава VIII
— Вот твои документы. — Мудрый протянул Злате пухлый конверт. — Они вполне надежны, не «липа», не подведут. Желаю удачи! И помни: от того, сможешь ли выполнить задание или провалишь его, зависит очень многое…
Этими фразами закончился длительный период подготовки, которую прошла Злата в последние месяцы.
Вчера она встретилась с Боркуном и Круком. Встреча эта состоялась на одной из тех маленьких квартир, хозяевами которых являлись доверенные люди службы безпеки.
Адрес назвал Мудрый. И предупредил:
— Не опаздывайте. Эти люди не любят ждать…
Как всегда, все окутывалось таинственной неопределенностью. С кем ей предстоит встретиться, Злата не знала. Впрочем, она уже привыкла ни о чем не расспрашивать.
Ровно в восемь часов вечера поднялась по широкой лестнице старого многоэтажного дома. На третьем этаже остановилась. Все правильно, квартира № 14, на двери табличка выписана мелкой готикой: «Доктор Иоганн Штерн». В почтовый ящик наполовину втиснута газета.
Злата трижды позвонила, и ей тотчас открыли. Мудрый провел ее в комнату, очевидно предназначенную для подобных встреч. Обставлена она была очень скромно: письменный стол, мягкие стулья, диван, невысокий книжный шкаф. Хозяева, видно, бывали здесь редко, на мебель тонким слоем легла пыль.
За письменным столом сидел Крук.
— Слава героям! — вытянулась, руки по швам, Злата.
— Слава! — серьезно ответил Крук. — Садись, пришло время поговорить нам серьезно.
Крук тихо барабанил пальцами по столу. Злата еще на вечере у дяди подметила эту его привычку. Казалось, он выстукивает мелодию какой-то песни.
Злата прислушалась, чутко уловила ритм, перевела его в слова: «Ге-й, на-ли-вай-те по-вни-и ча- ры!..»
— Любите эту песню? — спросила.
— Эге ж, — охотно подтвердил Крук. — Славная песня, наша, козацкая.
Мудрый погремел в передней замками, возвратился.
— Как ты себя чувствуешь, Злата? — почти по-отцовски заботливо осведомился Крук.
Злата дернула неопределенно плечиком.
— Когда мне задают такие вопросы, чувствую себя не в своей тарелке…
— Почему?
— Видите ли, не ваша это манера — заботиться о здоровье таких, как я…
— У тебя случай исключительный.
— Заметила.
Злата хотела добавить, что заметила это по той тщательности, с которой ее готовят к предстоящей операции, но прикусила язычок. Не слишком ли много она говорит? Болтливому курьеру — грош цена.
— Чувствую себя хорошо. Готова к операции, — по-деловому, нарочито сухо доложила она.
— Что же, приступим, — предложил Крук. И спросил: — Что ты знаешь о предстоящем деле?
— Немного, — призналась Злата. — Меня пока не ввели в курс задания. Я могу только догадываться.
— Ну и?.. — подбодрил ее Крук доброжелательной улыбкой.
— Могу предположить, что предстоит рейд на «земли». Переход кордона нелегальный. Там — легализация, жизнь по настоящим документам. Установление связей. Изучение обстановки. Работа, рассчитанная не на один день, — наверное, на несколько месяцев.
Злата точно взвесила свой ответ. Конечно, догадывалась она о значительно большем. Ее обучали по специально отработанной индивидуальной программе. Следовательно, предстоит действовать в одиночку. Ушли в программе на второй план такие обязательные для обычного курьера «предметы», как ориентировка на местности, подрывное дело, тренировка в прыжках с парашютом, приемы обезвреживания противника. Все это Злата освоила раньше, и сейчас ее инструкторы лишь заботились о том, чтобы она не потеряла форму. Зато необычно много внимания уделялось изучению современной украинской жизни.
— Представьте, что вы работаете в учреждении… — так начинались многие «уроки».
«Спецкурс», который вел инструктор Варава, давался трудно. Ибо это было проникновение в мир, абсолютно чуждый ученице. Она его наблюдала только издали, но каждая попытка войти в него вызывала у Зла-ты ощущение, будто наталкивается на табличку: «Посторонним вход воспрещен».
— Вы устроились техническим секретарем. С чего вы начнете свой рабочий день?
— Буду ждать распоряжений своего начальника.
— Уточним. Рабочий день начинается в девять. Когда вы должны явиться в учреждение?
— Конечно, ровно в девять.
— Чепуха. В зависимости от того, когда приходит ваш шеф. Советские руководители учреждений имеют обычай прибывать на работу раньше официально утвержденного времени. Вы, если хотите завоевать репутацию дельного и самоотверженного сотрудника, должны быть за своим столом за пять минут до прихода руководителя.
— Ясно.
— Зачем вам эти пять минут?
