КОАПП! СПАСИТЕ НАШИ УШИ!

сообществом животных. Мало того, его заклеймят как узурпатора!

— Так давайте срочно проведем такие выборы, — предложил Удильщик. — У нас, в глубинке...

— Не знаю, как у вас, в глубинке, — прервал его Кашалот, — а вот у нас, на поверхности, они уже состоялись: на пост председателя КОАППа я совершенно свободно и демократично выбрал... — Он немного помедлил и торжественно объявил: — Себя!

Сообщение о результатах выборов было встречено единодушным одобрением и всеобщим ликованием.

— Какое мудрое решение! — восторженно воскликнула Стрекоза. — Ведь у того, кто занимает этот пост, должно быть большое сердце, а я предполагаю... нет, я просто убеждена, милый председатель, что у вас самое большое сердце в мире! Сколько оно весит, если не секрет?

— От вас, моих собратьев и сосестер во Природе, у меня секретов нет и быть не может! — напыщенно изрек Кашалот. — Мое сердце весит полтонны.

Гепард по этому поводу заметил, что, следовательно, новую организацию возглавляет самый сердечный руководитель на свете.

— Но не менее важное качество руководителя, — подхватил Удильщик, — высокий лысый лоб, а где еще вы видели такой прекрасный лоб, лоб мыслителя, высотой больше трех метров!

Со всех сторон стали раздаваться здравицы: «Ура Кашалоту!», «Слава председателю КОАППа!».

Однако адресат всех этих славословий остановил дальнейшие излияния повелительным и в то же время исполненным скромности жестом, желая поскорее ознакомить высокое собрание с составом возглавляемого им учреждения:

— Не менее тщательно и демократично я выбирал и остальные кандидатуры. Слушайте внимательно! В итоге тайного от всех голосования действительными членами КОАППа становятся Сова, Гепард, Рак и Стрекоза. Специальные корреспонденты КОАППа: на суше — Мартышка, в морях и океанах — Удильщик. Они будут держать нас в курсе всех событий, происходящих на нашей планете.

Делегаты наперебой поздравляли счастливчиков, избранных в состав столь престижного органа с выдающимся, хотя и непредсказуемым будущим. Те растерянно улыбались: для них всё происшедшее было полнейшей неожиданностью. Стрекозу почему-то больше всего обрадовало назначение Удильщика:

— С такой длинной удочкой и такой зубастой пастью он сможет выудить для нас любую информацию!

— Вне всякого сомнения, — подтвердил Кашалот и, порывшись в большом дупле у основания председательского пня, извлек оттуда какие-то бумаги. — Друзья! — обратился он к делегатам. — Чтобы вы смогли убедиться, что вышепоименованные кандидатуры отбирались мною не с кондачка и что выбраны достойнейшие, я зачитаю вам сейчас характеристики с места охоты на каждого из действительных членов и членов-корреспондентов КОАППа...

— Как говорится, для каждого листика нужна характеристика, — ввернул Гепард.

— Совершенно справедливо. Кстати, как раз вашу я зачитаю первой.

И вот что услышали обратившиеся в слух делегаты:

— «Гепард: инициативен, общителен, вдумчиво работает над собой, на крыльях имеются птеростигмы».

Дочитав до этого места, несколько обескураженный Кашалот стал разглядывать Гепарда так, словно впервые его увидел, после чего растерянно произнес:

— Хм... странно. Гепард, разве у вас есть крылья?

— Увы, дорогой председатель, чего нет, того нет. Впрочем, я не теряю надежды, что они когда-нибудь вырастут. Однако хотелось бы знать, что же представляют собой эти самые птеростигмы, которые расположены на моих несуществующих крыльях.

— У меня, у меня есть птеростигмы! — встрепенулась Стрекоза и в доказательство стала показывать всем и каждому утолщения на концах своих крыльев. — Если бы не птеростигмы, мои крылья давно бы сломались при полете. Люди теперь тоже делают утолщения на концах самолетных крыльев и... — Внезапно она осеклась, испугавшись, что ее могут заподозрить в сотрудничестве с авиаконструкторами, и поспешно добавила: — Только они сами до этого додумались, я им не подсказывала, честное слово...

— Подождите, Стрекоза, — остановил ее Кашалот. — В вашей характеристике об этих, как их... пте... птеростигмах даже не упомянуто. — Он взял другую бумагу. — Тут сказано: «Инициативна, общительна, вдумчиво работает над собой, одна из первых освоила передовой метод ловли рыбы — на свет».

— Позвольте, позвольте! — вмешался Удильщик. — При чем здесь Стрекоза? Это я ловлю рыбу на свет — вот, пожалуйста, можете убедиться!.. — И он продемонстрировал свой фонарик на конце удочки, представляющий собой пузырек со светящимися бактериями, пояснив: — Во время рыбной ловли я держу его перед раскрытой пастью. Рыбка плывет на свет и...

— Понятно, — сказал Гепард. — Таковы особенности вашей национальной рыбалки.

— Не только нашей, — сказал Удильщик. — На свет у нас, в глубинке, ловят многие, притом, заметьте, не подрывая, в отличие от людей, поголовья промысловых рыб. Между прочим, однажды я поймал этим способом во-от такую рыбищу! — Член-корреспондент КОАППа раскинул, насколько смог, плавники, однако счел, что это не дает представления о грандиозности его рыбацкого трофея, и прибег к сравнению: — Хотите верьте, хотите нет,

но она была почти с вас, дорогой Кашалот! А в другой раз...

— Удильщик, здесь не рыболовный клуб, — прервал его Кашалот. — Послушайте лучше, что написано о вас: «Инициативен»».

— «...Общителен, — подхватили хором все присутствующие, — вдумчиво работает над собой...»

— «...Летает абсолютно бесшумно благодаря специальной конструкции крыльев», — завершил чтение очередной характеристики Кашалот и в замешательстве уставился в бумагу. — Опять крылья? У рыбы?

— Вот те раз! — Сова сорвалась с места и стала летать перед коапповцами и другими участниками собрания, приговаривая: — Ну, что-нибудь слыхать? То-то же! — Она вернулась на свой сук. — Понял, председатель? О совиных крыльях там прописано! Глушители в них есть особенные. Окромя нас, сов, никто так тихо летать не может! Я ведь перед носом пролечу, только-только не задену — а и не услышишь! Чтой- то напутали в бумажках твоих. Ну-ка, глянь в мою — чего там понаписали?

— «Инициативна, общитель...»

— Это мы знаем, — перебила Сова, — ты дальше читай.

Несколько ошалев от всей этой фантасмагории, Кашалот забубнил:

— «Идеально уравновешена, что позволяет отлично ориентироваться в воде». — Председатель потряс головой, перечитал еще раз и заключил: — Бред какой-то... Сова — уравновешена в воде? Ничего не понимаю...

— А чего тут понимать? — проворчал Рак. — Ясное дело — это о моих органах равновесия.

— Разумеется, это явно об органах равновесия Рака! — поддержал его Удильщик. — Для нас, обитателей водной стихии, почти незнакомых с силой тяжести, эти органы особенно важны: ведь без них мы не могли бы определить, где верх, где низ!

— Без верха и низа никакого порядка быть не может! — для пущей убедительности Рак, словно указку, направил один ус вверх, а другой вниз. — На мои органы равновесия Человек давно уже зарится: до чего, говорит, просто устроены и как надежно работают!

Мартышка, которую вся эта путаница очень развеселила, вскарабкалась на председательский пень и заглянула в последнюю из характеристик — похоже, ее, ожегшись на остальных, Кашалот даже и не собирался зачитывать. Прочитав, что в ней было написано, Мартышка расхохоталась и крикнула:

— Знаете, Рак, что сказано в вашей характеристике? Оказывается, вам принадлежит абсолютный мировой рекорд в беге на короткие дистанции — свыше ста двадцати километров в час! Что же вы скрывали от нас такое блистательное достижение? А ну-ка пробегитесь!

Гепард схватил клешню Рака и с преувеличенным восхищением потряс ее, сопроводив словами: